Цивилизация
После того как имя Жана-Мари Гюстава Леклезио в связи с вручением премии всплыло в России, с трудом вспомнившие его критики упрекали остальных в невежестве. Называли лауреата «блестящим стилистом», пишущим на французском «как никто другой». Отмечали простоту языка. И в ней видели некую изысканность.
Язык «Золотой рыбки» и в самом деле прост. Но для неискушенных и непосвященных разглядеть в простоте изысканность будет сложно.
Скорее он покажется сухим, бледным, скудным. О ярких деталях можно забыть.
Что, возможно, и соответствует истории и образу главной героини и рассказчицы.
Лайлу похитили маленькой девочкой из безымянного африканского племени. И продали хоть и доброй старухе Лалле Асме за горами, но туда, где она ничего не знает и всего боится. Тут уж не до ярких деталей и метафор. Читателю придется ждать, пока темнокожая девочка Лайла обретет голос, характер, собственное представление о мире. И сможет хоть как-то описать то, что думает, чувствует, видит.
Но прежде ей придется прожить жизнь всякого похищенного ребенка, известную со времен диккенсовского Оливера Твиста. И еще раньше – с классической сказки всех времен и народов. Изучением коих на примере творчества панамских индейцев Леклезио, как известно, занимался в юности.
«Золотая рыбка» — сказка на современный лад. Злодеи в ней отягощены сексуальными проблемами. Добрые люди, как правило, их жертвы и хорошо относятся к Лайле – стройной, темнокожей, с копной черных волос — притягательной для извращенцев.
Роль злой мачехи после смерти ласковой хозяйки исполняет ее невестка, мерзкая Зохра. Она бьет девочку, кормит объедками со стола любимой собачки. Первый извращенец — зохрин муж Абель, безуспешно попытавшийся овладеть Лайлой в одиннадцать. Проститутки с постоялого двора, куда бежит маленькая героиня, – для нее принцессы. И балуют ее, как добрые феи. Их патронесса Джамиля очень хочет, чтобы она ходила в школу.
Мир не без добрых и злых людей и в Париже, куда героиня бежит с беременной подружкой, проституткой Хурией.
Люди – французы, цыгане, марокканцы, камерунцы — окружают Лайлу, ищут у нее любви, заботятся о ней, учат или пытаются ее использовать. И ни достаток, ни образование, ни то, выходец ты с черного континента или европеец, ничего в человеке и его отношении к «Золотой рыбке» не определяет. Дама-невропатолог из клиники, взявшая Лайлу в прислуги, опаивает ее сонным отваром и пытается овладеть. Редакторша парижской газеты Беатриса выручает Лайлу из переделки. Гаитянка и певица Симона, живущая в сексуальном рабстве у своего дружка, известного врача, учит Лайлу музыке и пению.
Роман вышел в 1997 году. При желании сегодня в России может быть прочитан как взгляд изнутри мира переселенцев, «понаехавших тут». Как записки с эмигрантского дна и портреты тех, кто судорожно цепляется за свою прошлую культуру в отчаянных попытках встроиться в чуждую европейскую жизнь. Но едва ли это прочтение будет соответствовать замыслу автора.
«Золотая рыбка» — история поисков похищенной своей семьи, племени, родины. Это одиссея, в которой героиня странствует на пути к дому, не зная о нем ничего. Лайла отыскивает свой дом то у доброй старухи, которой ее продали. То в публичном доме среди «принцесс». То в Париже в гараже боксера и вора камерунца Ноно. То в Америке с университетским преподавателем французского. Не имея своей, она перебирает чужие памяти, семьи, культуры и родины. И точно примеряет их на себя. И они ей все не по росту. Хотя от каждой что-то остается.
Остается то, что есть и у самой Лайлы и чего она пока понять не может. Что звучит в ней, а она не слышит. Зато она (глухая на одно ухо из-за детской травмы) слышит это в других. В гитаре и песнях цыгана Жуанито. В африканских барабанах на вечеринках, которые устраиваются в пансионе мадмуазель Майер в Париже. В переходах метро «Реомюр Себастополь», где поет гаитянка Симона в длинном платье и тюрбане на голове. Так Лайла как бы обретает память и голос, и в ее собственных импровизациях соединяются воспоминания и тоска по родине других.
Перебравшись в Америку, героиня «Золотой рыбки» становится пианисткой и певицей-импровизаторшей в маленьком ресторанчике беглого кубинца, где она поет вечерами свои синтетические блюзы. Но даже найденный продюсером и записанный на диск ее голос, звучащий в ней и после того, как она теряет остатки слуха, не дает ей свободы.
Лайла себя обрести не может, потому что, собрав соринки памяти со всего мира, своей собственной памяти так и не нашла. Она бродит по улицам между машин, стараясь идти им навстречу. Заходит в супермаркеты и примеряет наряды. Смотрится в зеркала, видя там чужую – то есть себя. И себя свою находит, наконец, в родной африканской деревне у подножия гор, где люди племен асака, нахила, алугум и улед-айса воюют друг с другом из-за деревенских колодцев, похищая детей, продавая их в города и лишая памяти.
В общем, грустно жить на этом глобальном свете, господа. Что с памятью. Что без нее. Что в родном племени, что в Париже.
Но с памятью все-таки легче. Постояв на пыльной улице, посреди которой в детстве ее сунули в мешок и повезли на продажу, Лайла обретает уверенность, что свое страдание в поисках семьи вычерпала до конца. И теперь ее ждет любовь. Что едва ли можно сказать о романе нобелевского лауреата Жана Леклезио в России. Поскольку место историй о женской доле с претензией на философию в сердцах читательниц давно занято творениями Пауло Коэльо. «Истинный французский» в переводе звучит монотонно и порой просто манерно. А история оторвавшейся от корней и несомой по миру африканки, если и заинтересует сама по себе широко мыслящего читателя, то явно не на том уровне медийного шума, чтобы сделать второе пришествие Леклезио в Россию заметным.
Жан-Мари Гюстав Леклезио «Золотая рыбка» М. 2009. «Текст».
