Цивилизация
Странными все-таки путями двигалась купеческая мысль на заре ХХ века. Потомки богатейших российских родов не просто начали впадать в меценатство (это куда ни шло, дело-то, считай, богоугодное — отчего ж не подсобить театрам каким или, опять-таки, художникам) — нет, отпрыски эти склонны были и сами порулить культурными процессами. Примеров тому хватало, и один из ярчайших — Николай Павлович Рябушинский. Судя по всему, развитие семейного бизнеса его не сильно беспокоило: пускай себе братья дебеты с кредитами сводят. А вот поговорить с умными людьми о прекрасном или самому взяться за кисть, прикоснувшись к новым веяниям живописи, — совсем другой коленкор. Правда, относились к нему поначалу снисходительно. И когда Рябушинский затеял издавать новый литературно-художественный журнал (время для проекта, кстати говоря, было мало подходящее: только-только кровь успели смыть с мостовых после декабрьского восстания 1905 года), культурная элита вовлекалась не слишком охотно. Однако за четыре года издание обрело завидную популярность в узких кругах.
Сам Рябушинский охарактеризовал начинание как собственную прихоть.
На практике программа журнала оказалась более чем осмысленной. Петербургское объединение «Мир искусства», наиболее влиятельное в ту пору, переживало кризис, хотя виду не подавало. Как-то не клеилось у них с коллективной идеологией, каждый тянул в свою сторону, а молодежь уже бредила символизмом — экая безвкусица! Но именно с декларативной поддержкой символизма и выступило «Золотое Руно»: первый номер журнала посвятили творчеству Врубеля. Главных героев потом меняли, регулярно делая реверансы в сторону именитых «мирискусников», однако дорожки с ними то и дело расходились. Особенно это стало наглядно после знаменитой выставки «Голубая роза», устроенной журналом в 1907 году. Потом последовали и другие экспозиции, где работы русских художников уже соседствовали с опусами французских постимпрессионистов. К слову, нынешняя выставка в Третьяковке приурочена как раз к 100-летию проведения в Москве «Салона Золотого руна». Именно тогда начало формироваться будущее объединение «Бубновый валет», впервые в голос заявили о себе Ларионов с Гончаровой. Но Рябушинский, похоже, устал от постоянных склок, да и финансовые возможности его были не безграничны. Журнал официально закрылся в конце 1909 года, успев, правда, поместить на своих страницах следующей весной некролог о Врубеле. С кого начали, тем и закончили.
В советскую эпоху, само собой, все журнальное наследие угодило в спецхраны — от греха подальше.
Мы помянули историю вопроса в самых общих чертах – чтобы было понятно, из-за чего сегодня огород городится. Именно номера журнала (буквально увеличенные обложки и страницы с оглавлением) задали структуру выставки. Если выбросить из сознания эту путеводную нить, нетрудно будет запутаться: с чего бы древнерусские иконы располагались рядом с «Головой Иоанна Крестителя» кисти Александра Иванова, а венециановская «Крестьянка с васильками» взирала на брутальную живопись раннего Кончаловского? На самом деле все вполне логично: журнальные темы находят воплощение в реальных экспонатах.
О русско-французских выставках «Золотого руна» мы уже обмолвились выше, стоит лишь добавить, что нынешнее совмещение Гогена, Сезанна, Родена, ван Донгена и Валлотона с Борисовым-Мусатовым, Сарьяном, Машковым и Петровым-Водкиным не предполагает все же доподлинной реконструкции событий столетней давности.
Некоторые полотна действительно висели тогда поблизости, большинство же других лишь примыкают к ним по эстетике. Абсолютный педантизм попросту невозможен, с таким подходом работа над выставкой быстро зашла бы в тупик. Даже Пушкинский музей с Эрмитажем не выдали всего, что у них просили (по этой причине отсутствуют ранее заявленные работы ван Гога и Матисса), а уж выцарапывать что-то из-за рубежа для сугубо «внутреннего пользования» — дело и вовсе гиблое. Но если все же не зацикливаться на документальности, то выставку в Третьяковке следует признать толковой и довольно впечатляющей. Здесь много качественного искусства, собранного по понятному поводу. В данном случае можно считать это формулой успеха.
