Цивилизация
Никто ни на кого этой миссии не возлагал. Инициатива покупки икон на Западе и возвращения их в Россию принадлежит частным коллекционерам. Трое из них решили предъявить публике то, что удалось раздобыть в антикварных дебрях Европы. Хотя, говорят, часть этой подборки и прежде была доступна обозрению. По уверению собирателя Михаила Абрамова, его коллекция демонстрируется в «Частном музее русской иконы», который обитает в бизнес-центре на Верейской улице. Но слышали о нем немногие, еще меньше народу там побывало. Так что Абрамов вместе двумя коллегами по увлечению — Михаилом Елизаветиным и Сергеем Ходорковским — устроили экспозицию на площадке, принадлежащей Третьяковской галерее. И статусно, и в самом центре города.
Иконы эти угодили когда-то за границу неизвестными путями.
Одни вместе с хозяевами, бежавшими от революции, другие в результате продаж, санкционированных сталинским режимом, третьи в качестве нацистских трофеев с оккупированных территорий. Имеется также подозрение, что некоторые из «досок» выехали из страны уже в послевоенное время контрабандным образом. Однако коллекционеры предусмотрительно обзавелись справкой из Россвязьохранкультуры насчет того, что ни один из нынешних экспонатов в розыске не числится. Береженого бог бережет.
Сказать, что выставка сплошь состоит из абсолютных шедевров древнерусского искусства, было бы преувеличением. Все-таки иконами на Западе интересуются давно, там хватает грамотных экспертов, способных выловить из общего потока драгоценные раритеты. Таковые украсили стены музеев или осели в самых престижных частных коллекциях — другими словами, на рынке практически не встречаются. Но ищущий все равно что-нибудь да обрящет. Например, Михаил Елизаветин поведал о том, что в прошлом году приобрел в Германии оптом коллекцию из 110 икон, среди которых есть весьма любопытные. У двух других собирателей тоже бывали собственные звездные мгновения. Если говорить в общем, на выставке фигурируют самые разные иконописные школы — поволжская, ростовская, новгородская, тверская, — а датируются экспонаты диапазоном от XV до начала ХХ столетия.
Несколько экспонатов, впрочем, выбиваются и из жанра, и из хронологии, и из географии.
Упомянутый «Частный музей русской иконы» показывает византийскую церковную утварь — подсвечники, большой запрестольный крест и мраморную иконку святого Спиридона Тримифунтского. Ход пускай и неожиданный, но особых вопросов не вызывающий. Как известно, богослужебный инвентарь поставлялся из Царьграда на протяжении сотен лет после крещения Руси. Убранство домонгольских храмов практически не сохранилось, так что эти экспонаты могут играть роль образчиков утраченного. Возвращаясь же к иконам, стоит сказать о памятнике, который тоже изготовлен не в России. Царские врата с изображением Благовещения и евангелистов происходят предположительно из Галичины или Закарпатья. У специалистов по их поводу разыгрывается воображение, аналоги им находятся лишь приблизительные. Для зрителя, впрочем, любопытнее будет обнаружить полную комплектность и хорошую сохранность этого раритета.
А вот «Богоматерь Грузинская», несмотря на название, — явление сугубо российское.
Существовал такой канон в новгородских и прочих северных землях. Встречаются и другие иконографические изводы, иногда довольно редкие. Заметим попутно, что специалисты давно отказались от пренебрежительного отношения к иконам послепетровского времени — так называемого синодального периода. Их на выставке большинство, но не возникает причин для разочарования, если вы любознательны. Миф о том, что все они якобы произведены конвейерным способом и лишены индивидуальности, полностью развеян.
Разумеется, можно по-разному относиться к коллекционерским амбициям и даже считать, что нет необходимости так уж исступленно выискивать по заграницам предметы здешней духовной культуры. Мириады произведений искусства бытуют вдали от места их создания, что только способствует мировой рекламе локальных феноменов. Но, пожалуй, имеются все же два довода в пользу подобной деятельности. Во-первых, в ХХ веке Россия разбазарила уж слишком многое из своего наследия, так что возврат «гомеопатическими дозами» все-таки не помешает. Не превращалось бы только это в манию. А во-вторых, здесь живут самые благодарные зрители для такого репертуара. Что немцу диковина, то русскому святыня.
