Цивилизация
Свершилось. Нам все-таки наплевали в кашу, пардон, салат «Оливье». Теперь в новогоднюю ночь мало кто рискнет смотреть набившую оскомину, но все еще любимую рязановскую «Иронию судьбы». Потому что нет в ней больше ощущения сказки, спасибо вышедшему на этой неделе сиквелу «Ирония судьбы. Продолжение». Оригинальная «Ирония судьбы» была новогодней фантазией со счастливым концом, и все мы совершенно не желали знать, как сложатся взаимоотношения у Нади и Жени, сколько лет они проживут вместе и народят ли детей.
Но больше всего мы не хотели, помня любимых героев молодыми и обаятельными, увидеть, во что они превратятся через 30 лет.
Итак, с той памятной новогодней ночи прошло 30 лет. Надя вышла за Ипполита, Женя женился на Гале. У Нади выросла красавица дочь (Елизавета Боярская). У Жени — сын Костя (Константин Хабенский). Все начинается даже слишком похоже: баня, Ширвиндт, водка, да только вместо Жени — его сын Костя. Выпьем за папу, вкрадчиво говорит Ширвиндт. Да мне нельзя, оправдывается Костя. Следующая сцена — пьяный Костя лежит в питерской квартире, а над ним стоит дочь той самой Нади. Дальше, впрочем, знакомый сюжет получит совершенно неожиданное развитие, хотя интрига в целом останется та же: внезапное появление Кости собьет с пути красавицу Надю, собирающуюся выйти замуж за статного и богатого Ираклия (Сергей Безруков).
Дежа-вю — фокус с квартирами, пьяный Костя, пьяный Ираклий, «Иметь или не иметь» под гитару, взгляды, заливная, романтика, не вовремя пришедшие гости.
Только все это немножко осовременено: мебель теперь не за двадцать рублей сверху, а из «Икеи», Ираклий-Ипполит трудится в сотовой компании, изрядно, судя по всему, отстегнувшей на съемки, поэтому сюжет в благодарность крутится вокруг мобильной связи и телефонов. Кстати, если выбор между Ипполитом и Женей был не столь однозначным и оба героя принадлежали к одному кругу и обладали некоторым очевидным набором достоинств, то Наде-младшей выбор представляется более легкий и знаковый. Ведь на весах — самовлюбленный богатый топ-менеждер Ираклий и обычный парень Костя.
То есть снова, откуда ни возьмись, появляется антибуржуазная мораль родом из «Глянца»: деньги, богатство — все это от лукавого и хорошему человеку совсем не нужно.
Сюжет сиквела по сравнению с оригиналом выглядит даже более насыщенным: ведь к унаследованным из «Иронии судьбы» пьяным женихам и внезапной любви прибавится линия родителей, которые по случаю снова встретятся, и трио Женя — Надя — Ипполит зайдет на второй круг выяснения отношений.
Наверное, действительно уже появилось поколение, которому скучно смотреть старые фильмы, и адаптировать для них шедевры советского кино — задача, кажется, воистину благая. Создатели картины, отбиваясь от упреков в паразитировании на чужом таланте, много раз подчеркивали, что снимают не ремейк, а сиквел.
Святая простота — ведь именно это и является их главным преступлением.
Если бы Эрнст и компания сняли именно ремейк, то вышла бы комедия для молодежи и этакий смешной постмодерн для тех, кто постарше. Однако сиквел вещь более опасная, чем ремейк, ведь в продолжении приходится объяснять, что произошло со старыми героями, и часто, как и в случае с «Иронией судьбы», оказывается, что та, казавшаяся последовательной, логичной, давно уже ставшая привычной концовка — неправда. И с тех пор изменилась и ситуация, и сами герои.
Создатели фильма — продюсер Эрнст, сценарист Слаповский и режиссер Бекмамбетов — видимо, далеки от романтики и сантиментов, и под их безжалостным взглядом сказочные персонажи Надя и Женя стали обретать пугающие черты реальных людей. Милый, но мягкотелый мямля и «интеллигент» (разумеется, в худшем понимании этого слова) Женя Лукашин. Нерешительная Надя. Неужто вы и впрямь верили, что их счастье может быть долгим? Конечно, они разошлись, и Надя уехала обратно в Ленинград.
Подобную трактовку событий еще можно было бы стерпеть, но по-настоящему невыносимо видеть, во что с годами трансформировались характеры героев.
Надя превратилась из глупышки в порывистую дуру, а Женя — в мерзкого вечно сомневающегося типа, склонного к неумной патетике (лукашинский монолог про счастье, которое всегда с тобой, банален и ужасен, как откровения из женских ток-шоу).
Лучшие советские комедии — того же Рязанова или Данелия — позволяли испытывать огромный диапазон эмоций — от хохота до слез, трогательное сменяло смешное, а романтика уступала место трагизму.
«Ирония судьбы. Продолжение» подхватывает традицию и тоже дарит зрителю широкий спектр переживаний — сиквел колеблется между комедией и фильмом ужасов.
Ведь именно леденящий душу ужас испытываешь, глядя на то, как страшно постаревшие Надя с Лукашиным как-то фальшиво и неумело пытаются показать, что, не смотря ни на что, страстно любили друг друга все 30 лет разлуки. Это уже, извините, не романтика, а какая-то геронтофилия.
