Цивилизация
Есть замечательные культурные константы. Попугаев, например, должно быть 38, а на 28 теперь умножают произвольную единицу времени, за которую жители Британских островов превращаются из послушных обывателей в кусачих зомби, инфицирующих все, что движется, неким гибридом бешенства, открытой формы туберкулеза и лихорадки Эбола. Пять лет назад в своей антиутопии, умной и артистично мрачной, Дэнни Бойл отсчитывал вирусный конец света днями — фильм назывался «28 дней спустя». В сиквеле масштаб укрупнили до недель. Еще, говорят, будет третья серия, где счет пойдет на месяцы. Закруглять проект придется явно вечностью — в серии 28-й... Или 280-й.
После того как все британские зомби вымерли от голода (то ли шутка такая, то ли плод мозгового штурма сценаристов, которых на сиквел пригнали целую бригаду), Британию оккупируют американские войска. В центре Лондона оборудуют «зеленую зону» (в которой, как в Багдаде, «все спокойно»), где расквартировывают выживших. Киллиана Мэрфи, сыгравшего главную роль в «28 днях», среди выживших не наблюдается — Бойл, скромно прописанный в титрах фильма как «исполнительный продюсер», в это время вместе с Мерфи взрывал Солнце на съемках своего «Пекла».
Наблюдается отец двоих детей Дон (Карлайл), который рассказывает им страшную историю, как их маму покусал мертвяк, а он сам, испугавшись, сделал быстро ноги, и что ему из-за этого «очень стыдно» (актер хороший, но зомбированный русским дубляжом настолько, что по-человечески понятно тех в зале, кто громко ржал, когда он все это объяснял). Наблюдается также Хуан Карлос Фреснадильо, режиссер метафизического триллера «Интакто», которого выписали из Испании из каких-то явно филантропических соображений, — молодой талант, а шесть лет не снимает ничего. За молодой талант, тоже не знающий, оставаться спасать картину или бежать с нее сломя голову, тоже неловко, по правде говоря.
Потому что добавить к фильму Бойла, кроме дополнительных календарных недель, сиквелу решительно нечего.
Можно, правда, добавить американцев, которые даже в Лондоне безнадежно все испортили точно так же, как сиквел от американской компании Fox испортил хороший оригинал от Британского киноинститута. Но приплетать еще и американцев, которые портят сейчас, кажется, везде и все, к зомби-фильму про вирусы — это как-то слишком уже (хотя бригада сценаристов, похоже, такую идею и проталкивала).
Сиквелу хватило бюджета, но вот Киллиана Мерфи — молодого харизматика, то ли праведника, то ли негодяя с цыплячьей грудью и взглядом василиска — не хватило явно. Обезлюдевшего Лондона с мусорным ветром и опрокинутыми «бентли» стало в фильме больше, но простоты дешевой «цифры», излучавшей у Бойла первобытные страх и жуть, недостает. При этом очередь на катарсис выстраивается тут внушительная. Дона, не дав ему толком разобраться с чувством вины, оттесняет его генномодифицированный отпрыск, из которого можно получить лекарство против вируса. Отпрыска — американка-капрал, увидевшая в нем будущую панацею. Американку — снайпер, которому стало стыдно за расстрел невинных граждан. Наконец, когда история, сделав полный оборот и ни на ком толком не притормозив, возвращается к Дону, последний уже превратился в зомби, да и прочие, похоже, все обречены. Панацею, правду, успевают эвакуировать через Ла-Манш во Францию, где будут делать триквел. Который, в свою очередь, оттеснит вот этот сиквел.
Вот так, день за днем, неделя за неделей, сиквел за приквелом — в самой очередности кинопроцесса тоже присутствует элемент зомбификации. Зомби-сиквелы фильмов про зомби. Из зала мы тоже уходим с каким-то неизлечимым вирусом — так будет постоянно, сотню-другую минут, дней, месяцев, лет спустя.