Цивилизация
Кажется, впервые клуб Б1 проявил невиданную на концертах заезжих звезд пунктуальность: концерт начался ровно в 20.00. Возможно, это объясняется тем, что первой на сцену вышла группа ГДР. Вообще-то, разогревать Placebo должна была некая малоизвестная то ли британская, то ли американская эмо-группа, но, видимо, не сложилось. Главным достоинством разогревающего состава была надпись на экране: «Мы знаем, что вы пришли на концерт Placebo. До конца нашего выступления осталось…» и дальше бежали цифры таймера, отсчитывавшие отведенные на разогрев 25 минут.
Но англичане вышли на сцену лишь спустя полчаса. Видимо, надо было впустить внутрь огромную даже для Б1 толпу — очередь на концерт стояла от самого метро «Ленинский проспект».
А пока по сцене под бурные непрекращающиеся овации шныряли техники, (среди которых даже была одна девушка) и настраивали многочисленные гитары. Всего гитар было штук 15. Кроме того, на сцене стояли четыре компьютера, с которых, судя по всему, шли минусовые подкладки некоторых инструментов.
И вот на экране загорелась растопыренная эмблема скорой помощи с надписью Placebo, и на сцене появился гигантский Стэфан Олсдал, басист группы, а за ним выпрыгнул тщедушный (особенно на фоне Олсдала) андрогин Брайан Молко, открывший концерт песней-боевиком «Infra-red». Несмотря на слухи о том, что он сорвал голос и под угрозой весь европейский тур, пел он отлично. Правда, подобный (опять это слово) андрогинный тембр голоса примерно через час начинает несколько раздражать. Впрочем, фанатам творчества британского трио это ничуть не мешало. Кстати, что касается состава, то творческий рост явно налицо: если 6 лет назад «трио» приезжало вчетвером с гитаристом-клавишником, то на этот раз вспомогательных музыкантов было аж двое. А еще держим в уме четыре компьютера. И это при том, что замешанный на панк-роке брит-поп Placebo не сказать чтобы стал как-то более изобретателен.
Видимо, причина такого обилия народа на сцене в том, что на концерте Олсдал устроил совершеннейшую мистерию под названием «Торжество гедонизма».
Мужчина носился по сцене, изображал оргазм с гитарой, извивался в самых немыслимых позах (раньше еще, кажется, гриф облизывал, но на этот раз постеснялся, что ли). Брайан Молко же по большей части с восхищением смотрел на Олсдала и пел ему что-нибудь вроде «Because I Want You». Проблема в том, что танцевать, хлопать в ладоши, смотреть с обожанием и при этом еще играть на гитаре довольно сложно. Видимо, чтобы разрешить это противоречие, и были наняты специально обученные люди, которые стояли в глубине сцены и играли музыку, пока фронтмены делали шоу под визг фанаток.
Публика, к слову, была самая разнообразная, но визг стоял постоянно. Воистину ультразвуковых высот он достиг на программном хите из кинофильма «Жестокие игры» «Every Me And Every You». Помимо девочек с родителями и девушек с молодыми людьми в зале было довольно много вполне себе серьезных, можно даже сказать, суровых мужчин. Впрочем, и среди мужчин попадались персонажи, способные в смысле имиджа дать фору виновникам торжества.
Особенно живописны были два трогательно державшихся за руки высоких юноши с посеребренными лицами, невероятными прическами и следами губной помады на щеках. Такую красоту не могла испортить даже страшная духота, из-за которой все присутствующие истекали потом.
Закончив песней «Bitter End», группа удалилась со сцены, чтобы через пять минут вернуться и спеть на бис еще три песни, включая опять-таки программную «Taste in Men», в которой Молко вполне недвусмысленно предлагал сменить сексуальные предпочтения.
Нельзя сказать, что Молко постарел, скорее, возмужал, но и этого достаточно, чтобы он вырос из имиджа порочного мальчика. Нет больше его бесконечно смешных ужимок, а сценические заигрывания со Стефаном Олсдалом носят больше какой-то умозрительный характер. Все это смотрелось как концерт средней европейской рок-группы. Ни бешеной энергетики шестилетней давности, ни эпатажа, ни выхода пред очи достопочтенной публики в платьях уже, видимо, не будет. А если этого нет, то остается качественно сделанный поп-рок от уважаемых европейских музыкантов, которым остается только вольготно почивать на лаврах. Впрочем, они это заслужили.