Цивилизация
Два молодых американца — сопляк-интеллигент и крепыш-латинос — странствуют по Европе. Там, куда ни ткни, все отдает специфичной старосветской придурью, но не без приятных бонусов в виде дешевой травки, девушек, не отягощенных феминизмом, и местной полиции, лояльной к американским паспортам. К дуэту присоединяется исландец Оли, но если интеллектом янки не блещут, так сказать, по умолчанию, то их попутчик — просто полный идиот, по которому маячащая впереди бензопила плачет, как хочется думать, в первую очередь. По американцам, само собой, во вторую.
Ну а кто, скажите на милость, не встречал американцев в старосветских хостелах?
Древние греки тоже полагали, что чем дальше от Афин, тем больше шансов увидеть гуманоида с собачьей головой или блоху размером со слона.
Заморские граждане в восточном полушарии, удивленно взирающие через цифровую фототехнику на образцы местной прямоходящей фауны, вызывают точно такие аналогии. Разница в том, что старосветская придурь с упрятанным в штаны хвостом, спиленными рогами и собачьей головой тоже смотрела «Техасскую резню бензопилой». Так что «Хостел» — талантливая расчлененка, пересаженная из душных ферм с ковбоями-каннибалами на суровые европейские суглинки, которые топтал еще доктор Калигари, — вырастает в настоящий фильм-мутант, американский хоррор с босхианской головой.
<1>
Поначалу трио странствует к западу от Одера, и европейская кунсткамера выдает здесь ровно столько сюрпризов, сколько обещано составителями «Lonely Planet»: от амстердамских витрин с проститутками до небезопасных рейвов с антиглобалистской молодежью, от которой сопляк получает кулаком в лицо, латинос — бутылкой по голове, а викинг Оли — море поводов для туалетных шуточек. Впереди, кажется, маячит обязательная для туриста Барселона. Однако троица меняет планы и отправляется в Словакию, в некий хостел, где, по наводке одного амстердамского торчка с порочным ртом и подозрительным именем Алексей, славянские гурии «делают абсолютно все» за скромное вознаграждение.
Вот здесь-то по мере удаления от центров цивилизации и начинают мелькать по придорожным кустам те самые головы и гигантские блохи.
Неприятный мужичок, разминая жирными пальцами овощи в коробке с бизнес-ланчем, толкает пламенную речь в защиту мясоедения и восстановления «утерянного контакта с едой», банда хищных беспризорников охотится за владельцами жвачки, а по темным углам маячат подозрительные личности совершенно кафкианской внешности.
<2>
Естественно, что и обещанные гурии обернулись коварными сиренами, а словацкий хостел — пещерой местного циклопа, поочередно уволакивающего иностранцев на заброшенный завод, где граждане различных национальностей (среди которых, кстати, замечен и эпизодически мелькнувший в кадре Миике-сан) терзают граждан других национальностей пилой-болгаркой по совсем не скромному тарифу.
Макабрический Завод имени Дружбы народов с кабинкой «билетера» на входе, пыточными кабинетами внутри и концлагерной трубой — безусловная удача «Хостела». Но те, кто слаб духом, для аттракциона из гильотинированной плоти и милых придумок вроде отстригаемого ножницами глаза могут покинуть зал, удовольствовавшись первой, кафкианской частью фильма, запечатлевшей мирную Чехию (а «Хостел» снимали не в Словакии, конечно, а в милейшем городке-прянике Чешский Крумлов) в совершенно сюрреалистическом ключе. Кажется, впрочем, что после «Пилы» можно флегматично взирать уже на любые сцены Апокалипсиса.
<3>
А вот те, кто останется на экскурсию по словацкому заводу, будут вознаграждены интереснейшими расценками — почем сейчас фунт японца, русского и американца. Цифры там, признаться, очень поучительные — настоящий мясной отдел в гастрономе нынешней геополитики.
Узнавать расценки можно с сегодняшнего дня в основных кинотеатрах города.