Цивилизация
Пересуды о возрождении отечественной анимации ходят уже лет пять, но долгий спор славянофилов и западников, с какого момента это возрождение отсчитывать — с народного «Алеши Поповича и Тугарина Змея» или декадентского «Незнайки и Барабаса», — будет разрешен мультфильмом о князе Владимире, придумавшем для своих подданных первую общенациональную идею.
Эпопея создания «Князя Владимира» — уже глава российской истории сама по себе наряду с хождением за три моря, крещением Руси и путем из варяг в греки. Проект был задуман чуть ли не в темные времена семибанкирщины, остановлен в голодную смуту 98-го, но, заручившись поддержкой церковных властей в лице патриарха и властителей дум в лице академика Лихачева, набрал бюджета на три миллиона американских долларов.
На самом деле нынешняя премьера — лишь первая серия проекта, в которой речь идет о предыстории крещения Руси. Вторая, где князь Владимир из разгульного язычника и братоубийцы превращается во Владимира Святого, выйдет на экраны аж в 2008 году.
И можно понять создателей картины, явно рассчитывающих на государеву поддержку в нелегком деле создания полнометражной анимации: власть обожает смотреть на улучшение самой себя, даже нарисованное. Логотип Первого канала, обеспечивающего фильму «информационную поддержку», говорит сам за себя, так что «второй Владимир» выйдет аккурат к очередным президентским выборам — в отличие от первого, который к предыдущим выборам как-то не поспел.
Оптимизма прибавляет тот факт, что наши мультипликаторы решили не искушать судьбу и обойти стороной минное поле российской истории, мудро рассудив, что отсидеться в бурно разросшихся мифологических зарослях стиля «а-ля рюс» намного безопасней, чем эксплуатировать исторические факты. С точки зрения сценарной интриги эти факты представляют безусловный интерес, но в контексте современной ситуации они выглядят двусмысленно, а иногда и просто опасно.
Речь, конечно, не о том, что именно при Владимире происходят первые столкновения Руси с поляками, а один из варяжских дружинников князя обложил данью население Эстонии. Действительно, ну зачем такая геополитическая чушь для детской анимации?
Однако фильм, например, совершенно умалчивает о плебейском происхождении Владимира, сына ключницы княгини Ольги, самого «бесперспективного» из трех сыновей Святослава, фактически отосланного отцом в республиканский Новгород, где княжескую «вертикаль власти», как известно, сильно недолюбливали, но где Владимир быстро нашел общий язык с «западными коллегами» из Северной Европы. А ведь из-за этих «коллег» противники и сторонники «норманнской теории» до сих пор готовы передушить друг друга голыми руками. Впрочем, такие теории детскому разуму тоже, пожалуй, ни к чему.
Важней, что клеймо «изгоя» и «ублюдка», похоже, было основной причиной ненависти Владимира к братьям и мощным стимулом для его продвижения «на юг», к престолу Киева, во главе дружины из варяжских наемников... Ну чем не готовая интрига? Такими неканоническими деталями, однако, подрастающее поколение решили не смущать. Как решили не смущать и знаменитым княжеским блудом, из-за которого в летописях Владимир получил прозвище «второго Соломона в женолюбии». Князь, по преданию, владел почти тысячью наложниц, а его показное сватовство к дочери полоцкого князя, уже обещанной Ярополку, было не чем иным, как грубой провокацией с целью «достать» старшего братца, сидевшего на Киевском престоле. Собственно, взяв силой чужую невесту, обзывавшую его «рабом», а перед этим убив ее семью, Владимир, вконец раздухарившись, и двинулся в свой знаменитый поход на Киев... Мстить.
Страсти, как видим, бушевали тогда поистине шекспировские — бери учебник и сочиняй блокбастер, но в фильме от них не осталось и следа, а все «неправильные» поступки Владимира оказались списаны на происки языческого жреца Кривжи, страдающего манией величия. Он-то и рассорил братьев, да еще и к печенегам переметнулся, планируя устроить Киеву первую репетицию монголо-татарского нашествия (степные печенеги, заметим, стали головной болью Владимира много позже крещения Киевской Руси, ну да ладно).
Но получились не страсти, а конспект древнерусской истории, написанный современным ролевиком, поевшим мухоморов и начитавшимся славянской фэнтези.
Главное, что переставив одни факты, а другие замолчав, фильм незаметно потерял своего главного героя — собственно князя Владимира. Когда поступки героя диктуются чужой волей, эта воля перестает восприниматься как центральная.
Облегчив cвятому князю бремя ответственности за свои поступки, авторы, может, и следовали каноническому образу, но своему фильму они точно оказали медвежью услугу — такую же, как оборотень, который весь фильм за этим образом гоняется.
И опять: вокруг пресловутого тотема параноидальные ассоциации с актуальной российской политикой опять начинают плодиться c геометрической прогрессией, но... Детским глазам такие ассоциации тоже не нужны.
Отсутствие главного героя не спасают в «Князе Владимире» ни мальчик Олекша, которого крестят византийцы и который знает о происках Кривжи все, ни два молодца, одинаковых с лица, из владимирской дружины, срисованных с «Вовки в Тридевятом царстве» Бориса Степанцова, ни хитрый дед-пасечник, говорящий голосом Льва Дурова.
Тот же Олекша, румянощекий языческий ребенок в начале, к концу фильма приобретает иконописную худосочность, а вся его функция сводится к регулярному чтению Евангелия, которым его одарили греки, непросвещенным соотечественникам. Непонятно, способна ли поразить такая интрига детское воображение, для которого румянощекие мальчики, по идее, как раз и должны представлять особый интерес. Но так думали советские аниматоры во главе с Иваном Ивановым-Вано, снявшим того же «Конька-Горбунка». У наших, думающих иначе, вышло так, что главный герой — князь Владимир — стал в фильме второстепенным, а те, что из второстепенных могли стать главными, тот же Олекша, стали неинтересными. И не мудрено, что знакомый ребенок пяти лет на вопрос, кто запомнился в фильме больше всех, так и ответил — «злой дяденька». Хороший итог для патриотично-воспитательного фильма, однако!
Впрочем, если под «дяденькой» имелся в виду медведь-оборотень Кривжа, то с задачей политического просвещения фильм, можно считать, отлично справился.
Что касается просвещения духовного, то и здесь у «Князя Владимира» есть свои заслуги. Отрисовка задников, городов, полей и рек, нарядной толпы наших древнерусских соотечественников и прочей суриковской и васнецовской прянично-сказочной фактуры сделана в фильме выше всяких похвал и станет, безусловно, отличным украшением к грядущей Масленице. Христианство христианством, но, чего уж там, за язычеством сейчас тоже далеко ходить не надо — достаточно сунуть нос на каток в Парк Горького, где из динамиков раздается что-нибудь вроде «Маша любит Мишу, а Миша любит Дашу», а молодежь играет в «ручеек».
Поэтому денег для второй серии обязательно нужно дать, и много, потому что тот Владимир, из первой серии, пусть и получился он занудой, глядя на такой исторический прогресс, сказал бы точно: «Ляпота!»