Лекарство от консерватизма

Пятнадцать лет тому назад я стала профессиональным пациентом. Мне поставили диагноз «рассеянный склероз». Очень неприятная, тягучая, хроническая болезнь, которую нигде в мире не умеют лечить. В том смысле, что она никогда не пропадает навсегда, в лучшем случае ведет себя смирно.

В те годы все лекарства, кроме анальгина и аспирина, приходилось покупать за свой счет.

То, что прописали мне, стоило больше $1 тыс. в месяц. Продавалось оно не в каждой аптеке, а за своим я, тогда еще на каблуках и за рулем, ездила в аптеку куда-то на Варшавское шоссе. В какой-то момент симпатичная провизорша, решив, что я покупаю не для себя, а для кого-то другого, уж больно здоровой и легкомысленной я выглядела, доверительно сообщила, что доктор, который посоветовал это лекарство, получает 20% от его стоимости с каждой «дозы».

Узнать это было довольно неприятно, но поскольку в моей жизни тогда плохих событий было гораздо больше хороших, то это новое знание не подвигло меня ни к журналистскому расследованию, ни к поиску виноватых, ни к призыву к справедливости.

Привыкшая к тому, что от нашей медицины ждать хорошего – напрасное дело, я смирилась.

Если бы это лекарство еще и помогало, я бы с радостью продолжала отдавать бешеные деньги аптеке, неизвестной мне фармакологической компании и известному мне врачу.

Позже, когда я рассказывала эту историю людям «в теме», все как один говорили: «Ну что же ты хочешь, если врач работает с фармкомпанией, то он так и поступает». Делов-то.

Когда в Москве началась реформа городского здравоохранения, многие стали возмущаться. Как будто им очень нравится то, что мы имеем сегодня. Я не исключаю, что кому-то повезло и болезнь, травма, операция прошли легко, с оплатой в кассу и в хороших больничных условиях. Но мой опыт профессионального больного кричит о другом. Он просто вопит: поменяйте что-нибудь, я хочу, хотя мне уже поздновато мечтать об исцелении, чтобы система изменилась.

Когда на митинги выходят врачи, я могу это понять. Люди привыкли к одному и ничего не хотят менять, но, когда с ними вместе выходят их пациенты, что-то мешает мне поверить в искренность и тех и других.

Неоконсерватизм в большой моде в последнее время. Путин со своим Советом безопасности тоже против любых перемен. И население эту консервацию поддерживает. Но вот только спроси каждого отдельного человека, что ему нравится в нашей медицине, вряд ли найдется много довольных.

Консервировать то, что само давно сгнило, – консервантов не хватит.

Однокоренные слова с консерватизмом, между прочим.

Много недовольных в столице тем, что медицинская реформа происходит слишком быстро, по-живому. Но граждане, вы же живете в этой реальности, где политика вкупе с мнимой заботой об интересах избирателей рулит всем. Это когда же можно найти время для реформ в Москве? Два года назад были выборы мэра, в этом году выборы Мосгордумы, через два года выборы в Думу, потом выборы президента. И даже учитывая то, что всем во власти в этой стране глубоко наплевать на мнение избирателя, будоражить его чувство довольства, как говорили в советские времена, чувство законной гордости и глубокого удовлетворения, власть опасается.

В начале 1990-х годов президент Ельцин, тогда очень популярный политик, прикрыл своим авторитетом жизненно необходимые реформы. На чем авторитет свой и потерял. Сейчас не принято вспоминать, что жрать, грубо говоря, было нечего и что оплатить фрахт танкера с зерном из США государственный бюджет в конце 1991 года просто не мог.

В нашей медицине ситуация сегодня почти такая же, хотя от края пропасти мы уже отошли. Но как хочется, чтобы все было как в известном сериале «Скорая помощь», чтобы врачи были такие молодые и ответственные, чтобы и техника, и марля с бинтами у них были в достатке и чтобы все они делали не по наитию, а по принятому во всем мире протоколу.

Конечно, наитие и вдохновение тоже не помешают, но все-таки в базовых вещах нужны правила.

Страна наша любит консерватизм, граждане любят, чтобы было все как раньше. Тоска у нас не по будущему, а по прошлому. Оглядываться назад, а не стремиться вперед. Одно плохо: если не двигаться вперед, рискуешь очнуться далеко позади всех. Потому я за реформу.

P.S.: Фамилию того врача могу назвать интересующимся на ушко. Он, кстати, сейчас в первых рядах протестующих.