Цивилизация
Последние два года я много хожу. Каждый день я отправляюсь из дома примерно в одно и то же время и иду в общей сложности 10 км за два часа. Марина Цветаева, написавшая свою «Оду пешему ходу», из меня теперь никакая, поэтому я ничего не бормочу про себя, не выстукиваю ритм, даже не несу сучковатую толстовскую палку и не щелкаю легкомысленной пушкинской тросточкой.
Я просто иду, как норовистый, но выносливый осел 44 человеческих лет, и смотрю время от времени на свой свекольного цвета шагомер, прицепленный к поясу моих личных брюк.
Но смотреть на него мне мешают.
Через каждый километр (а теперь можно подсчитать, сколько раз это случается за все время моего пути) меня останавливают разные мужчины.
Нет-нет, мы с ними очень чтим принятый в России закон Государственной думы о гей-пропаганде, и поэтому вы ошибаетесь: останавливают меня не для того, чтобы сделать мне неприличное предложение (и с этим, конечно, тоже очень трудно смириться).
У меня просят денег.
— Извините, можно к вам обратиться? — спрашивает один, пытаясь бежать за мной вслед.
Это неудачники.
— Нет! — холодно отвечаю я.
Другие поступают умнее.
— Прости, дорогой, — говорят они. — Спасибо, что уделил мне время. Я вижу, у тебя доброе лицо хорошо пожившего на этом свете человека.
(Тут даже такой упрямый осел, как я, остановится. И я действительно останавливаюсь. От изумления.)
— Вы не могли бы дать мне немного денег? — продолжают они.
Это какая-то эпидемия.
На улицах Москвы все у всех что-то просят.
Кто-то просит денег, кто-то — сигарет, кто-то — взять у них журнал «Досуг в Москве», который состоит сплошь из предложений интимного характера. Кто-то просит купить у них телефон.
Но то, что мы окружены людьми, которым не стыдно просить, — это факт.
И мне тоже уже не стыдно.
Если у вас есть аккаунт в любой из общественных сетей (будь то Facebook или «ВКонтакте»), то вы знаете, что половина вашей ленты наводнена просьбами о пожертвовании на операцию. Фейковую или реальную — уже не понять.
Когда у меня кончаются деньги, я пишу пост в фейсбуке, и мне обязательно пополняют телефон или просто дают наличные.
То ли мы уже живем в мире новых общинно-неродовых связей, то ли совсем не надеемся на государство, но попросить денег у незнакомого человека теперь становится очень просто. Все мы братья и сестры, в конце концов. Все мы двуногие обезьяны. Которым надо как-то убежать от крадущегося в ночном мраке бесшумного леопарда.
Все мы рано или поздно останемся наедине со своим горем, болезнью или отчаянием.
Когда я два года назад чуть не умер, спасли меня не родные.
А мои друзья.
Может быть, мы теперь все друзья друг для друга?
Но, к слову сказать, это только на первый взгляд кажется, что все вышесказанное имеет такой благостный смысл, который я тут напудрил вам, как сахарную пыльцу на венгерскую ватрушку.
И, может быть, дело в том, что мы скоро вообще перестанем хоть кому-либо верить.
Благотворительность хороша только как минутный порыв, личный праздник своего самолюбия или как ответный долг.
Очень мало тех, кто может реально работать на этой тяжелой и не очень благодарной работе. Эти люди есть, и мы все знаем их имена.
Но это не наши имена.
И вот бесшумный, докравшийся-таки до цели леопард подходит к самому дереву, а одна обезьяна слишком устала, чтоб кричать, а другие слишком высоко сидят.
И им и там совсем неплохо.
И вполне вероятно, что рано или поздно мы останемся с этой мордой леопарда один на один.
Ты и я.
А потом только я.
Или ты.
Но лучше сначала ты, чем я.
Ну и вместо постскриптума.
…Я, как вы теперь отлично знаете, очень много хожу.
Так вот спросить теперь путь, если ты заблудился или забыл по слабоумию карту, тоже проблема.
От любого человека, направившегося к ним с самым невнятным запросом о помощи в глазах, люди сразу стараются убежать.
Выручает только наличие щеголеватой пушкинской тросточки, непомятого вида и какого-то туманного обещания на лице, что ты хотя бы в курсе, что такое «Ода пешему ходу» Марины Цветаевой.
Хотя подозреваю, что большинство встречающихся мне на улицах Москвы прохожих даже не слышали про нее (я имею в виду оду).
И вы в том числе.
В век сплошных скоропадских,
Роковых скоростей —
Слава стойкому братству
Пешехожих ступней!
Всеутeсно, всерощно,
Прямиком, без дорог,
Обивающих мощно
Лишь природы — порог,
Дерзко попранный веком.
(В век турбин и динам
Только жить, что калекам!)
Но и мстящей же вам
За рекламные клейма
На вскормившую грудь.
— Нет, безногое племя,
Даль — ногами добудь! (с)
Один. Как-нибудь один всё добудь.
Сам.
