Цивилизация
Одно из самых серьезных заблуждений нынешнего времени — это принятое всерьез разделение современной русской культуры на жесткие оппозиции: правый — левый, либеральный — консервативный, западнический — почвеннический.
Складывается ощущение, что во всех областях жизни между двумя частями общества есть значительные расхождения, и зависят они от позиции, которую занимают граждане. Все чаще раздаются обвинения в адрес либералов, причем обвиняющие держатся так, словно всем ясно, что за этими обозначениями стоит.
Но характерно, что взгляды либералов описывают исключительно их противники, при этом какие-либо самоопределения напрочь отсутствуют.
Впрочем, «державники» или «почвенники» тоже не обнаруживают признаков своего существования в реальной, а не иллюзорно-телевизионной жизни. Похоже, что разделение на партии существует почти исключительно в воображении, то есть это не более чем художественный образ, за которым нет никакой укорененной в настоящем позиции.
Был у меня один знакомый провинциальный юноша, не без способностей, но и без очевидного дарования, очень хотел добиться успеха, а дело было в середине восьмидесятых, борьба внутри страны как раз в очередной раз обострилась. «Почвенники» чувствовали, что общественное мнение не на их стороне, беспокоились и очень нуждались в сторонниках. И вот этот молодой человек, бойкий, активный, стал их ярым соратником.
Его заметили, обрадовались его энтузиазму, послали на какой-то важный съезд не то пленум, чтобы он выступил от имени молодых. Ну, он и выступил. Но уже стоя на трибуне, повернул на 180 градусов и от всей души поддержал «либералов», которые тогда же немедленно приняли его в свои ряды. Позже он не раз менял свои позиции, причем неизменно с большой выгодой для себя.
Условность разделения российского общества на партии появилась, конечно, не сейчас.
По своим семейным архивным делам я читала материалы истории земства в Орловской губернии. За сравнительно недолгую свою историю тамошнее земство успело сделать много полезного: были построены больницы и школы, ремонтировались дороги и мосты, созданы механизмы для кредитования и страхования, налажены пути снабжения элитными сортами семян и племенным скотом, открывались фельдшерские и ветеринарные пункты.
Именно земство шло по пути реформ, модернизации, просвещения, вступая порой в открытый в конфликт с властями. Дело в том, что в Орловской губернии в земском управлении преобладали представители крупных землевладельцев и родовитых дворянских семейств. Обладая материальной независимостью и имея хорошее образование, они и составили тогдашнюю «либеральную оппозицию», хотя, как заметил в воспоминаниях В.А. Оболенский, тогда «всякий земец, стоявший за просвещение народа, за развитие земской медицины, агрономии и т.д., почитался за либерала».
Позже этих же людей стали называть просвещенными консерваторами. В.А. Маклаков в книге «Власть и общественность на закате старой России» объяснял это усилением реакции: «Либеральное общество стало консервативным, ибо защищало то, что уже было, отстаивало существующие позиции против реакционных атак; оно понимало, что нужны не эффективные нападения, а неблагодарная работа на позициях... Спор за сохранение реформ был единственной политической темой нашей печати. О движении вперед молчали; о конституции могла свободно говорить одна реакция... Было легче представить в России революцию, чем конституцию».
В конце концов, реформы были повернуты вспять, конституция опоздала, революции избежать не удалось. Либералы, они же просвещенные консерваторы, так и не стали посредниками между косным правительством и жаждущим справедливости нищим населением.
Возвращаясь к дню сегодняшнему, можно сказать, что маскарад с переодеваниями снова в моде. При этом полезные дела совершают как раз те, кто считает необходимым просвещение народа, развитие самоуправления, создание разнообразных институциональных структур, кто требует контроля над судом и независимости СМИ. Что в этом либерального или западнического?
Но пока эти люди, как бы их ни называли, пытаются действовать, в обществе раздувается странная истерика вокруг неких идеалов, во имя которых нужно искать согласие непримиримых сторон, а главное — ограничивать засилье покушающихся на устои космополитов и бездуховных реформаторов.
Большая часть этой полемики имеет совсем простые причины. Денег в бюджете становится все меньше, экономический блок правительства, который, кстати, тоже любят назвать либеральным, в судорожных усилиях удержать финансовую систему страны сокращает бюджетные выплаты, а официальные идеологи прямо объявляют, что в области культуры готовы платить лишь за благонадежность. Тут как раз
«почвенники» сливаются с «державниками», бывшие шовинисты — с популистами, националисты — с коммунистами в одной стратегически важной позе: обличить противника и доказать собственную необходимость.
Иногда получается до наивности прозрачно. Вот, например, один из многочисленных Союзов писателей собирает свой выездной пленум и тут же пишет письмо, в котором, между словами о величии духа и незыблемости идеалов, привычно помещает обычный донос: «Особое чувство тревоги вызывает то, что в объявленный Президентом РФ Путиным В.В. Год литературы, который призван послужить возвеличиванию писательского слова и привлечению молодежи к чтению, мы сталкиваемся с чиновничьим равнодушием, с натуральным погромом литературы, с извращением классики в самых различных формах, в том числе на подмостках и телеэкранах за бюджетные средства».
И тут же переходит к требованиям: «Не создана или не доведена до литературного сообщества единая федеральная программа по поддержке патриотической литературы даже в год 70-летия Победы, никто из чиновников Министерства связи, почему-то отвечающего за информационную и издательскую деятельность, не знает, чем живут творческие союзы, не участвует даже в таких грандиозных мероприятиях, каким является наш выездной пленум на Прохоровском поле, не поддерживает магистральную линию отечественной литературы, не строит свою систему поддержки и поощрений. Это — не терпимо!» (Орфография подлинника.)
Прошу прощения за длинную цитату, но уж очень она выразительна.
«Патриотическая» литература требует немедленной поддержки от государства, страшно ослабла, сталкиваясь с извращениями…
Врагом такого рода «почвенников», которые свою «почву» видели едва ли не единственно во сне, и «державников», витающих в облаках, сотканных из старого советского кино, становятся некие ужасные «либералы», главной задачей которых оказывается продажа Родины за «печеньки» злобным врагам за бугром, которых они рисуют буквально в виде рыцарей-ливонцев из фильма Сергея Эйзенштейна.
Отличительной чертой всех подобных фантазий является игнорирование реальных проблем и полное презрение к фактам, научной аргументации, логике, да и к здравому смыслу.
Попытка противопоставить этим пафосным речам любую конкретику немедленно вызывает бурную демонстрацию обид и травм, нанесенных неизвестно кем и когда. В телевизоре этот жанр по-прежнему особо востребован.
Соотечественники так увлекаются подобными единоборствами, что распространяют этот опыт уже и на конкретные области. В театральном искусстве или литературе это имеет особенный успех, но теперь, боюсь, не только театр, кино и книги, но и наука, медицина и экономика не сумеют избежать подобных приемов борьбы за влияние. Очень удобно, не надо никакой собственной программы, никаких созидательных усилий — обличай противника, обзывай его, маркируй и властвуй. Получай бюджетные деньги на усиление пропаганды и патриотическое воспитание, да и просто так — чтобы врагу не достались.
И не надо предъявлять результатов: ни созданных издательств, премий, фестивалей, парков, программ, школ, учеников, стратегий — в общем, ничего конкретного. С прискорбием становится ясно, что вся эта «идеологическая борьба» не что иное, как унылое прикрытие вполне прозрачных и, увы, в основном корыстных мотивов.
А что касается «великого спора» почвенников и либералов, то все прекрасно сформулировал Сергей Довлатов в своей повести «Филиал», написанной в 1987 году. Он там, во-первых, описал основной механизм идеологического влияния: «Кого я посажу на ваше место? Где я возьму других таких отчаянных прохвостов? Воспитывать их заново — мы не располагаем такими средствами. Это потребует слишком много времени и денег… Поэтому слушайте! Смирно, мать вашу за ногу! Ты, Куроедов, был советским философом. Затем стал антисоветским философом. Теперь опять будешь советским философом. Понял?
— Слушаюсь! — отвечает Куроедов.
— Ты, Далматов, был советским журналистом. Затем стал антисоветским журналистом. Теперь опять будешь советским журналистом. Не возражаешь?»
А во-вторых, точно сформулировал суть мировоззренческих разногласий: «Вместе с тем между почвенниками и либералами было немало общего. …Как почвенники, так и либералы высказываются громко. Главное для них — скомпрометировать оппонента как личность. Как почвенники, так и либералы с болью думают о родине. Но есть одна существенная разница. Почвенники уверены, что Россия еще заявит о себе. Либералы находят, что, к величайшему сожалению, уже заявила».
Ставлю лайк.
