Цивилизация
«Народ ропщет, – докладывают президенту Чехословакии Густаву Гусаку. Он идет посмотреть, как живет Прага после «братской помощи Москвы» в 1968-м. Все вроде нормально. Люди пьют пиво. Вдруг – длинная очередь. Он встает в конце, один парень его узнает и шепчет другому: «За мной Гусак стоит. Передай всем». Очередь сразу уменьшается. Гусак спрашивает: «Почему вы уходите?» А те: «Мы стоим за визами на Запад. Но если ты, товарищ, уезжаешь, мы, пожалуй, останемся».
Похожие анекдоты ходят в СССР и в ГДР – про Брежнева и Хонеккера. Один стоит за визой в Израиль, второй – в Западный Берлин.
Недавно с пражскими друзьями вспоминали жизнь в СССР и соцстранах – истории о советских туристах, млеющих при виде десятка сортов колбас и пива. Конечно, быт и образ жизни отличались. В остальном же все было схоже: никакой свободы слова, собраний, печати; во власти все те же «портреты»; выборы – без выбора, границы – на замке; в ГДР – «Штази», в Польше – СБ и БСС, в Чехословакии – СтБ.
Радуйся жизни и празднуй Первомай. Не хочешь? Пеняй на себя.
И так – с тех пор, как после Второй мировой войны «от Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике… опустился железный занавес». О нем Уинстон Черчилль объявляет в Фултоне 5 марта 1946 года: «Варшава, Берлин, Прага, Будапешт, Белград, Бухарест, София… находятся в советской зоне и… подчиняются влиянию и контролю Москвы… Всепроникающие полицейские правительства навязывают свою волю простым людям. Неограниченная государственная власть принадлежит диктаторам либо сплоченным олигархиям, привилегированным партиям и политической полиции… Никто не знает ближайших планов Советской России и ее международной коммунистической организации и пределов (если они есть) их экспансии и пропаганды».
Так – просто и ясно – описывает Черчилль ситуацию в Восточной Европе, где советские товарищи приводят к власти силы, готовые строить авторитарный социализм в пику рыночным демократиям Запада. Много лет их печать называет его речь объявлением «холодной войны». А попытки изменить ситуацию в ГДР, Венгрии, ЧССР и Польше в 1953, 1956, 1968 и 1980 годах, а также движение инакомыслящих в других соцстранах – происками внутренних врагов и иностранными кознями.
Все меняет Михаил Горбачев – начинает реформировать неэффективную и репрессивную советскую систему и предлагает Западу перейти от конфронтации к сотрудничеству.
В 1989 году в Венгрии власть договаривается с оппозицией, начинается пересмотр конституции, правящая партия переходит на позиции социал-демократии. Парламент одобряет многопартийные выборы. Венгерская Народная Республика плавно превращается в Венгерскую Республику.
В 1988-м в Польше рабочее движение «Солидарность», несмотря на военное положение, проводит всеобщую забастовку, принуждает власти к переговорам и добивается успеха на выборах 1989 года. Впервые за 40 лет Тадеуш Мазовецкий – интеллектуал и один из лидеров «Солидарности» – формирует некоммунистический кабинет. Это знаковый момент – начало демонтажа тоталитарных режимов Восточной Европы.
Самым ярким символом этого процесса становится крушение Берлинской стены 9 ноября 1989 года.
Важный шаг на этом пути – смена власти в Чехословакии. К тому времени в стране уже 20 лет идет «нормализация» после подавления Пражской весны – чехословацкой версии перестройки, попытки либерализации системы. Зимой 1989 года проходят массовые акции, посвященные 20-летнему юбилею самосожжения студента-оппозиционера Яна Палаха. Полиция их разгоняет и арестует лидеров. Лето проходит спокойно, но победа «Солидарности» в Польше и крушение Берлинской стены становятся катализаторами перемен.
16 ноября 1989 года студенты протестуют против проекта закона о высшем образовании в Братиславе. На следующий день, в годовщину похорон Яна Оплетала, убитого нацистами в 1939 году, во время демонстрации против оккупации Чехословакии, проводят митинг студенты Праги. Его разгоняет полиция. Город облетает слух о гибели одного из участников. 20 ноября студенты объявляют забастовку. К ней присоединяются высшие учебные заведения страны. Начинаются массовые демонстрации. В Праге в них участвует до 250 000 человек.
Оппозиционеры создают коалиции «Гражданский форум» в Чехии и «Общественность против насилия» в Словакии. Они организуют народное движение и мобилизуют людей.
23 ноября в протест включаются рабочие и проводят на Вацлавской площади Праги массовый митинг. Ряд функционеров компартии требуют разгона протестов. Но начальник генштаба генерал Мирослав Мацек объявляет, что армия не применит оружие против демонстрантов. Растет влияние сторонников реформ в партии. В стране непрерывно идут митинги. Вожди компартии пытаются взять их под контроль, но неудачно, и 24 ноября уходят в отставку. Новые лидеры предлагают оппозиции четверть мест в правительстве, но получают отказ. 26 ноября проходит грандиозный митинг, начинается всеобщая забастовка.
28 ноября – переговоры властей и «Гражданского форума». Делегацию оппозиции возглавляет писатель Вацлав Гавел. Рабочий лидер Петр Миллер требует отставки правительства. 29 ноября парламент отменяет статью конституции о руководящей роли компартии.
10 декабря уходит в отставку президент Густав Гусак. Компартия и оппозиция создают кабинет национального согласия, где обе силы имеют равное число портфелей.
Структуры компартии в армии распускают. Ее съезд и принимает программу «За демократическое социалистическое общество». Государственную элиту стремительно обновляют интеллектуалы и оппозиционеры 1970-80-х годов, ведомые Вацлавом Гавелом и экономистом Вацлавом Клаусом.
29 декабря парламент избирает председателем Александра Дубчека – лидера Пражской весны, а президентом лидера «Гражданского форума» Вацлава Гавела. Новое руководство берет курс на реформы – воссоздание рыночной экономики и либеральной демократии.
Смена режима в Чехословакии проходит бескровно, насилие полиции лимитировано и мировые СМИ именуют ее «Бархатной революцией». За ней следуют преобразования в других странах Восточной Европы и в Советском Союзе.
Их ждут неизбежные сложности и разочарования, но и немало успехов. Большинство бывших «стран народной демократии» входят в ЕС. Мечта о Единой Европе становится реальностью. Переход тысячами людей границ в пределах континента уже не магическое действо, а рутина. Знание языков и владение компьютером открывают необъятные возможности для коммуникации.
Берлин, когда-то одна из опаснейших точек конфликта интересов и глобальной напряженности, стал одним из ключевых центров мирового развития. Знаменитый чек-пойнт Чарли, Бранденбургские ворота и Музей Берлинской стены – символами единства Востока и Запада. От Пражского Града до Дрезденской галереи автобус идет два часа. Столицы Восточной Европы полны гостей. Их реинтеграция в мировую экономику и культуру идет быстрее, чем «новых земель» ФРГ в общегерманское пространство.
Мы – участники формирования новых культурных традиций и социальных укладов – обретаем новые личные и групповые идентичности. 30 лет, минувшие с Бархатной революции, невероятно сблизили граждан ЕС и их постсоветских соседей.
Что может сегодня мешать россиянину, гражданину Украины или Молдавии ощущать себя европейцем? Только нежелание быть им.
Но все это не исключает попыток строительства новых – и символических, и зримых – стен между Востоком и Западом, надежд на закат и распад Европы, ее слабость перед лицом новых вызовов и агрессий. Увы, гарантий от стратегических просчетов нет.
События последних лет учат: до единения еще далеко. Да и минувшие 30 лет не были сплошным праздником. И впереди – не только карнавал. Процветание и развитие требуют труда и новых, возможно, драматических трансформаций.
Большой Европейский Проект, очевидно, включающий и Россию – это не раз и навсегда вычерченная схема или маршрут. В эру строительства глобального мира стратегия – это пространство быстрых ответов на вызовы перегруппировкой сил и контрмерами. И у тех, кто способен ее разрабатывать и осуществлять, нет времени на нытье о якобы упущенных возможностях минувшего тридцатилетия.
