Никто не обещает, что будет лучше

Есть замечательная шутка: в России меняется все каждые пять лет и ничего — за тысячелетие. Сейчас, на мой скромный взгляд (на другие не претендую), доля правды в этой шутке приближается к 100%.

В последнее время мне на глаза попадается какое-то невероятное количество текстов с общим пафосом: «Перемен в России не будет. Они невозможны. Года до 2024-го (видимо, когда должен закончиться «второй второй» президентский срок Путина) нечего и мечтать». Причем пишут или произносят эти тексты люди диаметрально противоположных убеждений. Поклонники нынешней российской власти — с явным злорадством: мол, не дождетесь! Противники — с плохо скрываемым отчаянием: мол, не дождемся.

Однако элементарные, широко известные цифры и факты последних лет неопровержимо доказывают, что перемены в России не просто неизбежны. Они уже идут. Более того, их невозможно остановить без других серьезных перемен. Вот далеко не полный перечень вполне революционных изменений, приключившихся с Россией за два последних года.

Радикально изменилось наше положение в мировой политике

В июне 2014 года Россия должна была принимать очередной саммит «большой восьмерки» в Сочи, но к тому времени перестала входить в эту «восьмерку». Вряд ли в России был хоть один политик, включая главного, который хотя бы в январе 2014 года мог это предсказать. Против российских компаний и граждан ввели санкции США, страны ЕС и ряд других государств за Крым и Донбасс. Россия ввела ответные санкции против этих стран, запретив экспорт большинства видов продовольствия. А для пущей убедительности начала сжигать и давить экскаваторами санкционные продукты. Теперь наша пропаганда пытается убедить нас и себя, что Россия не находится в международной изоляции.

Два года назад на эту тему никто даже и не думал. Какая может быть изоляция у страны «большой восьмерки»?

Поменялась территория страны

Это произошло впервые за четверть века после распада СССР, если не считать 337 квадратных километров острова Тарабаров и части острова Большой Уссурийский, которые Россия передала в собственность Китаю в 2004 году. В 2014 году Россия присоединила два новых региона — Крым и Севастополь. Все последствия этих географических изменений еще до конца не ясны, но уже совершенно очевидно, что это перемены исторического масштаба, цена которых для России и россиян пока не поддается подсчету. Как революционное изменение приращение территории восприняли и сами россияне. Для одних оно стало доказательством возрождения былой мощи великой державы, для других — точкой начала процесса нашего политического самоубийства.

Два года назад в России была мирная жизнь, а теперь идет война

Де-факто Россия находится в состоянии войны, по крайней мере пропагандистской, с конца февраля 2014 года, когда первые «вежливые люди» появились в Крыму. Хотя участие регулярной армии в боевых действиях на территории Украины мы официально продолжаем отрицать, российские власти столь же официально признают наличие в Донбассе граждан России и отдельных наших военнослужащих. С 30 сентября 2015 года Россия воюет официально: Совет Федерации санкционировал воздушную операцию в Сирии. Кроме этого, последствиями участия России в сирийской войне стал конфликт с Турцией, которую мы еще в начале ноября 2015 года именовали «стратегическим партнером». Этот конфликт тоже не предсказывал никто из российских политиков и политологов.

Принципиально и необратимо изменилась экономическая ситуация

Для населения самые понятные изменения — практически двукратный рост цен на все основные товары, более чем двукратное падение рубля к доллару за два года, а также зарплаты, которые похудели де-факто, даже если у кого-то «поправились» по номиналу. У нас вновь двузначная годовая инфляция. Рост ВВП сменился снижением. Доходы населения впервые в этом веке стабильно падают больше года, и это падение уже стало крупнейшим по масштабам с 1999 года. Наконец, в России за год на 34,4% (данные Росстата за 11 месяцев, но по итогам года будет не сильно иначе) упал внешнеторговый оборот. Потерять за год треть внешней торговли — вполне революционное изменение.

Но главные экономические изменения даже не в том, что многие россияне некоторое время умеренно богатели, а теперь начали стремительно беднеть.

Куда важнее, что одна экономика (рентная) в России закончилась, а другая пока не началась. Как у бегуна на длинные дистанции — первое дыхание закрылось, а второе еще не открылось.

Собственно, правительственные чиновники, никакая не «пятая колонна» (ее появление как общеупотребительного и всем понятного определения любых не согласных с нынешней политикой власти — тоже важное изменение последних двух лет), еще в 2013 году публично заявляли об «исчерпанности нынешней экономической модели». Когда доходы государства неуклонно растут, можно планомерно наращивать воровство, а заодно и объем тех крошек с барского стола, которые достаются народу. Теперь, впервые за 15 лет, с небольшим перерывом в конце 2008-го — начале 2009-го, денег у российского государства будет становиться все меньше, а не все больше.

И впервые в этом веке без радикальных изменений в экономике и политике этих денег больше не станет. Выхода из нынешнего кризиса «назад», в 2013 год, не существует.

Экономический тупик и несообразная масштабам события реакция власти на уличные протесты 2011 года (теперь они нам кажутся чем-то уже даже не из прошлой, а из позапрошлой жизни, хотя и пяти лет не прошло) стали причиной известных политических решений, запустивших этот маховик перемен. Эмиграция России из внутренней политики во внешнюю, из экономики в войну, стала реакцией на гибель нефтегазовой инерционной экономики в том виде, в каком мы ее знали в 2000–2013 годах.

Падение мировых цен на нефть развеяло миф о прочных экономических основах российской стабильности. Наша внешняя политика еще больше дестабилизировала экономическое положение страны. Само слово «стабильность», остававшееся главным для российской власти все первое десятилетие ХХI века, просто исчезло из российского политического лексикона.

Итак, радикальные перемены в участи России в последние два года налицо. Но где гарантия неизбежности новых перемен?

Такую гарантию дает экономическое и политическое положение страны. Для долгой войны у нас нет ресурсов. Для возобновления экономического роста необходимо возобновление инвестиций в экономику, которые падают третий год подряд. Для возобновления инвестиций в стране нужно менять политический климат (именно политический, а не его эвфемизм «бизнес-климат»). Для изменения политического климата неизбежно придется менять внешнюю и внутреннюю политику. Потому что на нынешнюю не будет хватать денег.

Более того, если власти ничего этого делать не будут, жизнь все равно продолжит меняться сама. Просто вместо новых друзей у нас будут появляться новые враги. Вместо новых инвестиций — новые санкции. Уровень жизни продолжит падать. Возможность федерального центра поддерживать стремительно разоряющиеся регионы — уменьшаться.

Так что перемены в России неизбежны в любом случае. Независимо от фамилии президента и воли (или безволия) общества. Только, в зависимости от характера этих перемен, они могут нам не очень понравиться. Но ведь сейчас никто и не обещает, что будет лучше.