Потеря кормильца

Одна вещь у нас скоро точно будет как в нашем новом главном внешнеполитическом светоче Китае. При сохранении нынешней политики россияне, подобно китайцам, лишатся пенсий.

Пока же социальный вице-премьер Ольга Голодец вяло опровергает сообщения о том, что правительство обсуждает идею отчислять 1% всех зарплат в Пенсионный фонд. Зато бывший вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин рассказывает журналистам, что лично президент на экономическом совещании поручил правительству изучить возможность повышения пенсионного возраста.

Пенсионные накопления россиян замораживают уже два года подряд и могут заморозить на третий. Еще в России отменяют электрички (минус 800 с лишним маршрутов за последние два года) и не возвращают их назад в полном объеме даже после двух публичных окриков Сами-Знаете-Кого. Обсуждают идею отмены материнского капитала после 2016 года и отказ в 2015-м от индексации пенсий и зарплат бюджетников на размер инфляции (размер имеет значение: на 15% в год индексировать слишком дорого). Зато ежемесячные пособия на детей до трех лет в размере 50 руб. (примерно 80 центов по официальному курсу ЦБ) не отменяют. Но и не увеличивают.

Все это вместе с динамикой курса рубля, а также нашей агрессией по отношению к внешнему миру и внутренним «врагам» в последний год знаменует эпоху очередного в российской истории конца идеи социального государства. Главной идеи, которую публично декларировал нынешний президент, заступая на этот пост 15 лет назад.

На самом деле гигантский баннер «Украина», натянутый на Россию год назад и продолжающий заслонять от россиян собственно российские проблемы, как раз и призван маскировать прежде всего крах этой идеи.

На этой неделе появились слухи о возможном возвращении в правительство нынешнего председателя правления Сбербанка Германа Грефа. Уже мало кто помнит, что в 2000 году президент Путин приходил к власти с «Программой-2000», которую писал ему Центр стратегических разработок во главе с Германом Грефом. Основной целью документа как раз и было превращение России за десять лет в социальное государство.

От той программы остался разве что единый госэкзамен. Из десятка глобальных целей удалось было добиться трех — повысить уровень жизни населения, удвоить ВВП и поддержать платежеспособность государства. Правда, теперь уровень жизни населения и ВВП опять начали падать, а с ними постепенно упадет и платежеспособность.

14–15 февраля фонд «Общественное мнение» поинтересовался у россиян, чувствуют ли они кризис и какие изменения в структуре их расходов произошли в последние полгода. Оказалось, что кризис уже ощутил 71% россиян (этот процент неуклонно растет все последние месяцы и скоро сравняется с процентом поддерживающих присоединение Крыма). По словам 34%, их семейные расходы увеличились. 15% сообщили, что кто-то из членов семьи стал меньше зарабатывать или потерял работу. И только 4% (чуть выше стандартной погрешности при подобных опросах) сказали, что стали получать помощь от государства или эта помощь увеличилась. 44% тратят на еду от четверти до половины семейного дохода. Еще 30% — от половины до трех четвертей включительно и 10% — более трех четвертей семейного дохода.

По итогам «сытых нулевых» у двух третей россиян так и не появилось личных сбережений. Про формирование в России среднего класса, который изменит страну и создаст спрос на демократию, не фантазируют даже самые прекраснодушные экономисты, политики и журналисты из числа «недобитых либералов».

Теперь уже совершенно очевидно: при всем зашкаливающем патернализме нашего общества, которое свято уверено, что государство — главный, если не единственный наш кормилец и поилец, кормить и поить в будущем оно не собирается.

Денег на социальные нужды при сохранении нашего нынешнего политического и экономического поведения в России точно не станет больше. Зато уже изменилась сама логика отношений власти с народом. Забыты приоритетные национальные проекты по жилью, здравоохранению и образованию. Государство уже и не обещает нам достаток, как это делал, например, поздний Советский Союз, где «повышение благосостояния трудящихся» было провозглашено «основным законом социализма». Как абстрактная цель вообще может быть законом, отдельный вопрос, но многие искренне верили. Однако и при существенных советских социальных льготах больше половины населения даже в относительно сытые поздние годы существования СССР едва сводило концы с концами.

Теперь нас вновь сознательно приучают к неизбежности затягивания поясов и самоотречения ради строительства то ли новой империи, то ли очередной осажденной крепости. Правда, никто и не думает нас осаждать, но соответствующие настроения в обществе поддерживать надо: когда люди поймут, что никакой крепости нет, они могут потребовать от правительства отчета, ради чего, собственно, были все эти лишения.

У нас официально опять торжествует традиционная для России логика «люди для государства, а не государство для людей». Настоящее социальное государство может появиться только там, где есть свободные граждане и свободная экономика, а власть лишь соблюдает разумные правила игры и умело распределяет налоги. Там, где есть государственные институты, а не «комиссары в кожанках» или в дорогих заморских костюмах вместо этих институтов.

У нас государство никогда и не думало говорить обществу, куда идут наши налоги. А общество и не собиралось спрашивать.

Ничего нового не случилось. Мы переживаем очередную эпоху потери кормильца. Государство сознательно выдает себя за единственного кормильца и благодетеля, а когда не в состоянии поддерживать даже видимость благоденствия, включается в войну, в которой уже никто и никогда не считает человеческих жизней.

На самом деле это мы кормим государство, а не оно нас. Это мы должны его нанимать. Но пока нам нравится думать иначе, никакого социального государства в России быть не может. Люди в таком государстве всегда будут лишними. Личным составом. Колесиками и винтиками. Издержками, которые необходимо «оптимизировать», когда у чиновников в очередной раз кончаются ресурсы и не появляется никаких конструктивных идей устройства жизни в своей стране.

Но есть и хорошая новость: чем меньше россияне будут уповать на государство, тем больше шансов на то, что оно здесь когда-нибудь действительно начнет думать о людях.

Социальное государство без социума, то бишь гражданского общества, невозможно. А гражданского общества в России как не было, так и нет. И раньше, чем наступит массовое разочарование в нынешнем государстве, оно и не появится.