Россия после Украины

Как вы яхту назовете, так она и поплывет. Капитан Врунгель, как вы помните, назвал яхту «Победой», но первые две буковки откололись (сделано все было с нашим качеством), и получилась «Беда». Сейчас многие особо пассионарные россияне — пока кризис еще не лишил их работы и, возможно, значительной части привычных продуктов питания — в большом восторге от того, что на патриотических сайтах называется «Русской весной». По аналогии с «арабской». Хотя «арабскую весну» наша власть как раз очень ругала.

И кончилась эта весна, по крайней мере в Египте, постепенным возвратом к примерно такому же режиму, который она свергала.

Весна на Руси действительно началась. Почки распустились. Государство эти почки, несомненно, будет отбивать, чтобы не больно-то распускались: всё, как мы любим. Чем же закончится «Русская весна», эта отчаянная попытка учредить какую-нибудь внятную российскую государственность за счет Украины? Мне кажется, я знаю, чем она не закончится — ядерной зимой (читай: новой мировой войной) и превращением Третьего Рима в Четвертый (читай: воссозданием советской или Российской империи в любом виде).

Нового Советского Союза не случится прежде всего потому, что процесс, который вступил в новую стадию благодаря присоединению Крыма к России, — это не конструирование, а как раз наоборот, окончательное разрушение постсоветского пространства.

Как некоей пусть и расползающейся уже почти четверть века, но все-таки до сих пор относительно однородной по происхождению геополитической субстанции. Теперь даже Назарбаев с Лукашенко – последние относительно надежные союзники России в бывшем СССР — понимают, что на месте Украины в любой момент могут оказаться Белоруссия и Казахстан.

Что ни самые теплые личные отношения с нынешним российским президентом (которых у того же Лукашенко, к слову, не было никогда), ни Евразийский и Таможенный союзы, ни единое экономическое пространство не гарантируют этим странам сохранения территориальной целостности. А Южная Осетия с Абхазией спустя уже почти шесть лет после первой вспышки приступа фантомного империализма у России не понаслышке знают,

что мечты о независимости за счет Москвы имеют несчастье сбываться, но перспектив лучшей жизни не приносят.

Лукашенко прямо говорит о «тяжелых временах» СНГ и необходимости сохранить Содружество. Он публично поддерживает и.о президента Украины Турчинова, встречается с ним в Киеве и заявляет о необходимости белорусской армии быть готовой к отражению возможной агрессии. Какой такой агрессии? Единственной страной, которая может напасть на сегодняшнюю Белоруссию, как это ни парадоксально для территорий, формально находящихся в едином союзном государстве почти 20 лет, аж с 1996 года, является Россия.

Часть постсоветских государств успела отскочить в НАТО и ЕС. Другие теперь будут стремиться защититься от повторения украинского сценария с помощью Китая, США, ЕС или того же НАТО.

Опять же, пламенные призывы некоторых особенно ярых апологетов «Русской весны», этих «спутников-и-погромов», забывающих, что, когда в России действительно начинаются погромы, спутников тоже обычно сильно задевает, немедленно отправить русскую армию в степь донецкую — принципиально антисоветское и антиимпериалистическое желание. Представить себе в СССР войну одной союзной республики с другой было невозможно. Тогда территории дарили, но не отвоевывали. Когда такая война между Арменией и Азербайджаном началась, СССР распался.

Более того, все последние войны, где СССР выступал однозначным агрессором — с Финляндией в 1940 году и с Афганистаном на излете советской империи, мы проиграли.

Сегодняшняя Россия может быть маяком только для «бесхозных» осколков советской империи вроде Приднестровья. Для всех остальных территорий она, как ни горько, угроза. Не говоря уже о том, что русский национализм, собственно, и переживающий эту свою весну, изначально в своих внутренних устремлениях глубоко антиимпериалистический. Он хочет особого русского мира. России для русских. Но не государства «россиян», под которыми понимаются все жители нашей многонациональной страны. Даже славянского братства с Украиной и Белоруссией не получается — какая уж там империя…

Так что выступающий в последние месяцы едва ли не главным русским националистом Рамзан Ахматович Кадыров может не обольщаться: чеченцев от этого русские националисты сильнее любить не станут.

Вторая вещь, которая почти наверняка не случится с Россией, — новая мировая война. Именно мировая. Локальная, увы, возможна. Чтобы случилась мировая война, нужны по крайне мере две безумно-пассионарные силы. Сейчас есть только одна такая сила, да и то очень условная. Никакого стратегического плана серийного присоединения чужих земель или вторжения в другие страны у Путина, безусловно, нет.

До Олимпиады в Сочи при всех своих законах об иностранных агентах, запрете иностранных счетов для чиновников и нараставшей риторической войне с западным миром Россия заявляла о намерении войти в первую двадцатку государств по удобству ведения бизнеса, о необходимости улучшить инвестиционный климат, добивалась безвизового режима с Евросоюзом. И никогда не говорила о строительстве нового железного занавеса, экономической изоляции или радикальном повороте на Восток при полном разрыве с Западом.

Нет никакого обрушения мирового порядка, есть вульгарная материализация обид и некоторых основных инстинктов конкретной российской власти.

Никакого политического запроса на империалистическую войну с трупами соотечественников, судя по социологическими опросам, у россиян тоже нет. Согласно недавнему опросу Левада-центра, только 11% считают, что ввод российских войск стабилизирует ситуацию на Украине и лишь 35% хотели бы видеть восточные области соседней страны частью России. Иными словами, нового прилива патриотизма и подъема рейтинга «горячая» война не вызовет.

Крым понравился россиянам прежде всего потому, что был взят бескровно.

Экономическая ситуация в России тоже принципиально отличается от той, что была во время Первой и Второй мировых войн. Тогда Россия была на восходящем, относительно недавнего прошлого, экономическом тренде, а сегодня — на нисходящем. Наконец, нет никакой коалиции, которая могла бы воевать за Россию в этой мировой войне. Достаточно посмотреть на список стран, поддержавших позицию Москвы во время голосования резолюции по Украине на Генассамблее ООН. Антанта из России, Белоруссии, которая сама смертельно боится Москвы, Боливии, Венесуэлы и КНДР выглядит не столько страшно, сколько смешно. А Запад вторгаться в Россию тоже явно не собирается — зачем ему быть агрессором в ситуации, когда мы ослабляем себя собственными руками, взваливая непосильную геополитическую ношу. Не говоря уже о том, что во время прошлых мировых войн ни у кого не было ядерного оружия, способного быстро истребить всех участников войны, а теперь такое оружие есть.

Так что России, скорее всего, в лучшем случае уготована судьба крупного или не очень многонационального государства — либо демократического, либо тоталитарного (авторитарного), к которому мы пока, увы, гораздо ближе. Но не русского, а именно «российского», с гражданской «многонациональной» нацией. Если, конечно, сама Россия не будет вовлечена в активизировавшийся процесс распада советских территорий и не расколется дальше на какие-то куски.

Крым не стал точкой возрождения российского империализма, как не стала ею и война с Грузией без малого шесть лет назад. Это просто конвульсии империи, ее последние судороги. Очень опасные для России, чья государственность пока еще ненамного прочнее нынешней украинской.