Цивилизация
Поведение рубля никак не соответствует тому ура–патриотизму, который в связи с крымскими событиями охватил не только многих представителей власти, но и, как принято говорить, широкие слои общества. Российский фондовый рынок, кстати, тоже ведет себя не лучшим образом — он валится. Конечно, какие-то временные отскоки возможны, но тенденция, увы, однозначная: падение. Непатриотичная у нас национальная валюта.
Рубль реагирует так, как и должен реагировать, потому что курс национальной валюты все еще индикатор того, что происходит в экономике, и того, какие риски ее ожидают.
Здесь очень важно учитывать текущий момент: российская экономика фактически вошла в рецессию. Когда к этому добавляются нынешние геополитические риски — бегство от рубля будет только нарастать.
Во-первых, инвестиции в основной капитал, и так начавшие год с обвального падения (минус 7% в январе 2014 года в годовом выражении), продолжат свое падение ввиду неопределенности экономической ситуации. Неопределенность эта в последнее время резко возросла, компании уже замораживают инвестиции, наращивая объем валютных депозитов. Как известно, только в январе 2014 года корпоративные валютные депозиты выросли на $12 млрд, в то время как за весь 2013 год — на $23 млрд. А ведь в январе еще не было тех невероятно возросших рисков, которые есть сегодня.
Во-вторых, бизнесу все больше не хватает средств не только на развитие — на поддержание текущей деятельности. Банк России, вынужденно подняв свою ключевую ставку на 1,5 пункта, до 7%, чтобы как-то сбить панику на валютном рынке, 3 марта 2014 года, серьезным образом ограничил возможности по кредитованию и финансового, и реального секторов экономики.
В-третьих, бюджетные деньги в немалом объеме пойдут на «крымскую кампанию», а это значит, что собственные бюджетные возможности по поддержанию экономики, и так все более уменьшающиеся, станут еще меньше.
Очевидно — для тех, кто еще может смотреть на это объективно, — что у Банка России недостаточно резервов для поддержания рубля.
Давайте посмотрим на динамику наших международных (бывших золотовалютных) резервов: по состоянию на 3 января 2014 года они составляли $510,5 млрд, а на 28 февраля 2014 года они уже были $493,3 млрд. Итог: за два месяца наши валютные резервы похудели на $17,2 млрд. Потом началась самая острая фаза украинского кризиса, стал реализовываться «крымский сценарий», результаты которого на текущий момент пока оценить затруднительно. Однако ясно, что они будут обвально плохими. За один только день 3 марта 2014 года Банк России потратил на поддержание курса рубля $11,3 млрд.
Кто-то скажет, что все равно денег у Банка России остается много. Давайте оценим и это. Вообще-то в этой общей сумме резервов сидят и деньги Резервного фонда, и деньги Фонда национального благосостояния — по $87,3 млрд в каждом фонде по состоянию на 1 марта 2014 года.
Если кто-то до сих пор думает, что у нас есть отдельно международные резервы ЦБ и деньги упомянутых фондов, тот глубоко ошибается. Это как бы деньги в двух ипостасях. Естественно, они для поддержания рубля использоваться не могут.
Вычтем эти деньги и получим цифру примерно $300 млрд. Теперь дополнительно вспомним, сколь быстро могут расходоваться средства из международных резервов. С началом первой волны экономического кризиса во второй половине 2008 года международные резервы всего за несколько месяцев похудели почти на $200 млрд. А ведь мы уже входим во вторую волну кризиса, и положение в России в этот раз отягощено украинскими событиями.
Вывод очевиден: при видимой значительности международных резервов их хватит на период от нескольких месяцев до 1,5–2 лет. Все зависит от того, как скоро Банк России вынужден будет отказаться от масштабных валютных интервенций для поддержания хотя бы относительно плавного снижения курса рубля.
Потому-то рубль и ослабевает.
Это мы еще не учли, к примеру, тот факт, что обслуживание госдолга также требует сохранять значимую долю международных резервов в неприкосновенности.
Но и это еще не все. Сегодня активно обсуждается опрос о введении экономических санкций против России. Какие-то, пока не экономического характера. санкции уже вводятся — те же визовые ограничения.
Экономические санкции — отдельный большой вопрос, поэтому специально его рассматривать здесь не будем. Хотя все-таки оговорюсь: позиция «сами больше пострадают» представляется не совсем оправданной, и на цифрах все это доказывается достаточно легко.
Точно так же наивно выражаться в том духе, что «да и пошла эта Европа, мы теперь с Китаем и Индией торговать будем». Когда я впервые услышал это не очень оригинальное мнение, сразу вспомнил неприятного персонажа из мультфильма «Маугли» по одноименной книге Редьярда Киплинга — шакала Табаки. Помните его песенку: «А мы уйдем на Север! А мы уйдем на Север! Когда назад вернемся — не будет никого. И даже Лягушонка, и косточек его...»
Послушайте, куда мы уйдем? Мы китайцев спросили, нужны ли мы им со своими нефтью и газом в таких объемах? Может, и не откажутся полностью, но совсем по другой цене.
К сведению: доля США в экспорте Китая занимает 17,2%, доля ЕС — 17,9%, доля России — 1,9%. Это нам кажется, что мы для них большой рынок сбыта. На самом деле все не так. Как вы думаете, кого Китай считает и будет считать при таком раскладе стратегически важными партнерами?
Но дело даже не в том, будут ли в конечном итоге введены против России экономические санкции и в каком объеме. Но то, что действия России мощнейшим образом стимулируют уход Запада от энергозависимости от России, точно. Попросту говоря, Европа будет стараться все меньше и меньше покупать российские нефть и газ.
Экономические издержки от возможных санкций, честно говоря, нам «цветочками покажутся» по сравнению с теми колоссальными потерями, которые будет нести Россия по мере ослабления энергозависимости Запада.
Практическая работа в уходе от энергозависимости и так уже велась в США и Европе, а уж теперь-то. Пока первый за пределами Аляски терминал по сжижению газа только строится, но с 2011 года в США уже выдано шесть разрешений на строительство подобных терминалов. Более того, около 20 соответствующих заявок находится на рассмотрении.
США, скорее всего, пойдут на отмену запрета на свободный экспорт нефти, введенного в 1973 году. К этому теперь располагают не только «сланцевые перспективы», но и геополитика.
В свою очередь в Европе вовсю создается инфраструктура для приема СПГ. Самый яркий пример — Польша с завершением строительства крупного СПГ-терминала емкостью 5 млрд кубометров газа уже в 2014 году. Что это такое для российского рубля, стоимость которого очень сильно зависит от мировых цен на энергоносители, понятно.
Вот потому рубль и не выглядит патриотом.
Автор — директор Института стратегического анализа ФБК (организация включена Минюстом в список иноагентов и запрещена в России)
