Заклинание безработицы

В начале августа 2013 года на мероприятии «Селигер-2013» президент страны в качестве главного аргумента относительного социально-экономического благополучия России назвал низкий уровень безработицы: «У нас в прошлом году был 5,2, в этом чуть-чуть подрос, 5,5, но по сравнению с 25,30% [в развитых экономиках Европы] это день и ночь».

Вообще властям аргументы за то, что в России ситуация лучше, становится находить все труднее и труднее.

Экономика скатывается в рецессию. Не буду лишний раз приводить последние официальные статданные по динамике ВВП, промышленного производства, инвестиций в основной капитал, строительства и пр., которые однозначно свидетельствуют об этом. И вот, казалось бы, железобетонный аргумент: зато у нас безработица низкая.

Официальный уровень безработицы в России действительно невысокий: 5,5% — в среднем за 2012 год (официальная росстатовская цифра все-таки несколько отличается от того, что говорил президент, но не будем уж слишком придираться к словам главы государства, хотя, безусловно, цифры любят точность). Что такое уровень безработицы в 5,5%? Это немногим более 4 млн человек, не имеющих работы. Согласитесь в «млн человек» даже российская безработица не кажется низкой. Так можно ли гордиться такими показателями? Казалось бы, безусловно, потому что хоть это и хуже, чем в Австрии (4,6%) или Германии (5,4%), но все-таки существенного лучше среднего показателя по еврозоне (12,1%) — все показатели за июнь 2013 года.

Первое. Не стоит переоценивать значение низкого уровня безработицы. В СССР, как известно, вообще безработицы не было, а экономика в конечном итоге дошла до ручки. Относительно небольшая безработица была в России и в первые годы рыночных реформ. До 1997 года она не выходила за пределы 10%-го уровня. А экономика в эти годы стремительно падала, трансформационный кризис оказался чрезвычайно болезненным. Чего-то в те годы никому и в голову не приходило говорить о том, что в России все хорошо, потому что безработица низкая.

Второе. Низкая безработица в России — это следствие невысокой производительности труда, которая по отдельным видам производств ниже соответствующих показателей развитых стран в разы и разы. И чем тут гордиться? Можно, утрируя, 100 землекопов использовать, а можно один экскаватор с экскаваторщиком. Самое забавное, что представители властей неоднократно признавали наше отставание по производительности труда. По-видимому, они даже не отдавали себе отчета в том, что тем самым они объясняют причину невысокой безработицы в России.

Третье. Быть безработным в России гораздо более невыгодно, чем в развитых странах. У нас размер максимального пособия по безработице (4900 руб.) по отношению к средней заработной плате (28 852 руб. за первое полугодие 2013 года) составляет 17%. В то время как в других странах мира максимальная величина пособия по безработице существенно выше. Лидирует Дания — 90% от средней предыдущей заработной платы (действует 4 года), в Швеции — 87,6% и в Финляндии — 85,1% (действует 500 дней), в Швеции, Израиле, Японии и Германии — от 66 до 90%, в США в среднем по штатам — 46%, минимальные показатели среди стран Евросоюза — Польша (29,6%) и Мальта (21,5%).

Это не к тому, что надо немедленно резко увеличивать размер пособия по безработице до уровня, сопоставимого со средней зарплатой, а к тому, что данный фактор необходимо обязательно учитывать, когда собираемся гордиться низким уровнем отечественной безработицы.

Четвертое. Быть безработным в России для немалого числа людей пока еще более стыдно, чем в развитых странах. В этом плане сыграла свою роль своеобразная российская наследственность, исторический фактор.

Как известно, в советское время за тунеядство можно было и срок схлопотать. Поэтому люди не всегда бывают совсем уж откровенны в ответах, когда Росстат проводит свои замеры уровня безработицы.

Напомню, что безработными (не официально зарегистрированными, а именно безработными) по стандартам Международной организации труда считаются лица из числа экономически активного населения, которые не имеют работы, но занимаются ее поиском и готовы приступить к ней в течение недели. И определяется количество таких людей на основании опросов Росстата.

Пятое. Низкий российский показатель безработицы — это следствие и отстроенной вертикали власти. У нас, как известно, деятельность исполнительной власти регионов оценивается в том числе по показателю безработицы. Неудивительно, что губернаторы при такой системе оценок «наклоняют» бизнес, с тем чтобы он проявлял большую социальную ответственность, не увольняя работников.

Все-таки на анализе этого фактора стоит остановиться подробнее. Упомянутый выше показатель — «уровень безработицы в среднем за год» — используется наряду с другими показателями для оценки эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов Федерации. Но ведь используется он не просто так. По результатам оценки отбираются 20 лучших регионов, которые поощряются многомиллионными грантами из федерального бюджета.Такое вот материальное стимулирование низкой безработицы получается (или показателей низкого уровня безработицы?). К чему приводит в российской практике подобное стимулирование, наглядно показывает опыт аналогичного использования для оценки региональных властей другого показателя — «доля выпускников государственных (муниципальных) общеобразовательных учреждений, не сдавших единый государственный экзамен, в общей численности выпускников государственных (муниципальных) общеобразовательных учреждений». История с ЕГЭ, по-моему, более чем убедительна.

Продолжаем гордиться низким уровнем российской безработицы? Тогда еще несколько поводов для сомнений по поводу того, стоит ли это делать.

Шестое. В России уволить работника сложнее, чем в развитых странах. С одной стороны, это обеспечивает большую социальную защищенность работников, с другой — сохраняет неэффективные производства. Безусловно, здесь нужна какая-то золотая середина. Нашли ли ее в России — большой вопрос.

Седьмое. Значительно больший госсектор — фундамент низкой безработицы. По Конституции, само государство у нас является социальным. Неудивительно, что госсектор в таком государстве — совсем уж социальный. Однако по-прежнему избыточный госсектор — это явно не предмет гордости.

Восьмое. Многие работники воспринимают увольнение как трагедию. Конечно, и в развитых странах к этому не относятся с радостью, но все-таки там к данному явлению люди, безусловно, более привыкшие. Для подобного восприятия увольнения, заставляющего держаться за работу, есть свои основания. К примеру, в развитых странах люди значительно более мобильны и разнообразны в поисках работы. Они не привязаны так к своему жилью, как это есть в России. Они не привязаны так даже и к своей стране (с их-то знанием языков и правом, к примеру, устройства на работу в любой стране Евросоюза, если речь идет о резиденте одной из стран такового).

Когда начинаешь оценивать низкий уровень российской безработицы с учетом факторов, изложенных выше, приходит понимание того, что гордиться-то особо нечем. Нет тут пока предмета для гордости, нет.

Вот и последней аргумент властей, что в России с экономикой все сравнительно лучше, оказался весьма уязвимым. И тут два пути: или надо еще поискать аргументы, или все-таки признать, что ситуация в России отнюдь не лучше. Ну что? Ждем новых аргументов от властей, как в России хорошо? Ох, все труднее будет их находить. Ох, труднее…