Цивилизация
Совсем недавно, гуляя по Москве, зашла в парк скульптур Церетели на Большой Грузинской. Впечатляет, конечно. Поход в его музей и усадьбу — словно поездка в ассирийское царство. Ходишь среди всех этих огромных царей, христов, чеховых такой маленький. Его Александр II висит над тобой — как божество Шеду, охраняющее солнечные ворота. Стоит прийти туда, чтобы почувствовать себя беспомощным крошечным жителем большого царства.
Вы знаете, я там, посреди этой церетелевской Ассирии, вдруг поняла, что нахожусь под юрисдикцией еще старой Москвы. Была та Москва дикая, несуразная, обляпанная ларьками, обставленная дурацкими новостройками, изъезженная дымящимися маршрутками. Но было в ней что-то теплое, что-то, как теперь говорит молодежь, ламповое.
В конце концов, это наша молодость. Человек всегда скучает по временам, когда он был молод, здоров, полон сил и надежд. Когда впервые влюблялся, ходил на свидания, строил планы. И в войну люди наслаждались жизнью. Чья-то молодость, чьи-то первые свидания пришлись на бои подо Ржевом и блокаду. В блокаду, между прочим, даже детей рожали. И делали их. И вспоминали потом не только голод и бомбежки.
Наша молодость пришлась не на такие уж тяжелые времена. Поэтому Москву 1990-2000-х я лично вспоминаю местами с теплотой. И одна из ее доминант — это, конечно, Церетели. Уверена, многие удивятся, что Зураб Церетели еще жив. Оказывается, да, жив-здоров, отмечает сегодня девяностолетие!
Мое поколение и я сама запомнили Церетели по насмешливым публикациям в прессе. Помню эту борьбу с церетелевским гигантизмом. Я уже в сознательном возрасте была, когда ставили в Москве его Петра I — помню постоянные насмешки. Сравнение с его же гигантскими скульптурами. С многострадальным Колумбом высотой 126 метров, которого много лет отказывались принять в дар США, пока наконец монумент не обрел покой в Пуэрто-Рико.
Петр I в Москве вызывал бурю эмоций. Думаю, роль сыграло недовольство людей контрастом между разлившейся тогда бедностью и размахом скульптуры. Ведь то был пик задержки зарплат и пенсий, а в это время в Москве на намытом острове ставят дорогой памятник.
Было это как бы неуместно. И все смеялись, разумеется. Я помню те разговоры: Церетели представляли этаким выжившим из ума старичком, который замучил мир своими скульптурами. Все привыкли к новостям, типа «Петербург не знает, куда поставить громадных Романовых от З. Церетели». Тогда мастер решил подарить городу 14 скульптур Романовых высотой от пяти до восьми метров. Украшать Романовых должна была 80-метровая скульптура Христа. Помню волнения в городе. Люди собирали подписи, чтобы Христа того Христа ради увезли в какой-нибудь другой город.
Эээх, были времена, когда народ волновали размеры скульптур! И большой общественной проблемой было появление в городе гигантского памятника. Не так уж, видимо, тяжело мы жили, раз находилось время на подобные мелочи.
Кроме того, знали б мы, когда хохотали над гигантами Церетели, которых он пристраивает по миру, что придет им на смену. Петр I стоил России много сил и денег — можно представить, сколько потратили лишь на его установку, если известно, что установка того самого монумента в честь 500-летия открытия Америки, который Церетели подарил Пуэрто-Рико, обошлась в 12 млн долларов. Деньги — это, конечно, аргумент.
Какие еще были аргументы? Пошло, громоздко, даже сатирично.
Прошло несколько лет. Церетели ничего больше городам не дарит. Вероятно, предполагалось, что у нас в связи с уходом Церетели начнется ренессанс монументальной скульптуры. А что мы получили?
Чемодан Louis Vuitton на Красной площади помните? Как вам? Это лучше?
А недавняя скульптура Урса Фишера «Большая глина № 4»? Стояла рядом с храмом Христа Спасителя, к восстановлению которого, кстати, Церетели тоже приложил руку. И что скажете? Читаем про Урса Фишера: «В детстве плохо учился. Поступил в школу дизайна в Цюрихе. После освоения базового курса искусства и дизайна Фишер перевелся на отделение фотографии. Подрабатывал вышибалой в ночных клубах».
А как насчет Петербурга? Поставили Петра I работы Шемякина — знаменитая скульптура с маленькой головой. Ну ок, как бы интересно. Но следом пошла «Царская прогулка» с очень сомнительной четой Романовых. В Москве появился монумент «Дети и зло». Потом на Петербург обрушились микроголовые памятники скульптора Ротанова: Блоку, Шаляпину, впрочем, последний пока в модели.
Претензия-то к Церетели какая была? Что он один все занял и не пускает талантливых скульпторов к работе. Ну отошел Церетели — что мы получили?
Читаем: «Окончил Тбилисскую академию художеств, учился во Франции, где общался с Пабло Пикассо и Марком Шагалом».
Может, не так и плохи были гиганты Церетели? Лучше гигантов от вышибалы? В конце концов, его скульптуры стоят по всему миру. В Севилье композиция, по которой Церетели знает весь мир, — «Рождение нового человека». И там, кажется, никто не жаловался, что она почти 50 метров.
Перед штаб-квартирой ООН в Нью-Йорке установлен огромный церетелевский монумент в честь окончания холодной войны. Можно представить, чтобы сегодня кто-то из современных наших скульпторов добился бы такого же успеха?
Или, к примеру, смог бы сейчас кто-то из россиян установить в Нью-Йорке, прямо рядом со статуей Свободы, огромный монумент в память о жертвах терактов 9/11? А Церетели смог!
Я вообще сегодня иначе смотрю на его жизнь, его работу. Человек как будто из эпохи Ренессанса. Живописец, скульптор. Общался с Пикассо. Живопись его очень европейская. Его музей современного искусства в Москве отличный. Представитель уходящей натуры. Человек хорошего образования и добротного подхода к искусству. Поставил в Нью-Йорке два огромных знаковых монумента. Не так уж он, может, и плох был со своими гигантами? Просто время выпало ему неудачное: когда кругом все голодные и злые, скульптуры нужны поменьше и подешевле. А он злил нас большими и дорогими. Сейчас мы отошли от бедности, успокоились, осмотрелись.
Я лично, присмотревшись, поняла, что есть в современном искусстве много чего похуже Церетели. Вы заметили, что сама эта специальность уже утрачена? Новейшему миру монументальные живопись и скульптура не нужны, гигантов теперь лепят на набережных бывшие клубные вышибалы. Ушла широта души. Церетели остался как горькое напоминание о временах, когда человечество еще было способно на широкие жесты и безумные поступки и для их воплощения ему нужны были большие монументалисты.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.