Следующая остановка — Дейтон

Украина выбрала президента, и при всех понятных оговорках по поводу этого голосования оно зафиксировало переход к другой политической фазе.

Во-первых, не без напряжения (формальная легитимность выборов при желании может быть оспорена), но удалось засвидетельствовать наличие политического поля, покрывающего большую часть страны.

Во-вторых, революционный порыв сходит на нет. Люди, уставшие от хаоса и непредсказуемости, предпочитают респектабельного и рассудительного начальника, который, как предполагают, способен решать вопросы. Только этим можно объяснить победу в первом же туре миллиардера Петра Порошенко, столпа той самой системы, против которой восстал Майдан.

В-третьих, на востоке Украины существует системная оппозиция украинской государственной машине, которую невозможно игнорировать и едва ли удастся подавить. Киевской власти придется находить формы признания прав и интересов тех сил, которые сегодня фигурируют в качестве террористов.

Наконец, России предстоит определяться не с тактикой поведения в отношении украинской власти, которую остальной мир с облегчением признает теперь полностью законной, а со стратегией — чего именно Москва хочет добиться в соседней стране.

Спустя три месяца после свержения Виктора Януковича революция «евромайдана» производит странное впечатление. Она стала мощным потрясением, привела к крушению прежней политической системы и едва не разрушила саму государственность, уж точно подорвала ее. Но не породила новых лидеров, не привела к обновлению властной элиты. Разве что считать таковым победу Виталия Кличко на выборах киевского градоначальника, но его по-прежнему трудно воспринимать в серьезном политическом контексте , а не как персонажа большого шоу-бизнеса.

За четыре месяца острого кризиса рассыпалось почти все, но устоял привычный олигархический каркас. Власть теперь официально перешла в руки одного из наиболее весомых представителей крупного бизнеса. Самый сильный и влиятельный игрок на политическом и силовом пространстве Украины — недавно назначенный губернатор Днепропетровской области миллиардер Игорь Коломойский. И лейтмотивом следующих месяцев станет борьба финансово-промышленных магнатов за восстановление контроля над страной и экономикой, который пошатнули катаклизмы. На пике противостояния, безусловно, оказывается теневой хозяин Донбасса Ринат Ахметов, которому предстоит схватка с «народными республиками» за собственные активы и статус.

При этом борьба с олигархами, объединявшая сторонников «европейского выбора», сейчас не просто невозможна, а губительна: дышащей на ладан экономике не на что больше опереться, кроме частных интересов. Не случайно на «круглых столах» по национальному примирению, которые в мае проводил Александр Турчинов, по сути, говорилось о союзе с олигархами во имя восстановления Украины.

Любопытно, что антиолигархический пафос Майдана теперь подхватили именно на востоке.

Движения, начавшиеся как политико-лингвистическое противостояние новой киевской идеологии, обретают анархическую форму и антикапиталистическое содержание. Впрочем, зная украинскую политическую культуру, легко предположить, что «приватизация» и коммерциализация и этих сил не за горами. Ведь если они рассчитывают на долгосрочное участие в политическом процессе, им с неизбежностью придется переходить от военно-силовых методов к гражданским.

Винтовка рождает власть, но сохраняет ее кошелек.

Для «народных республик» наступает наиболее ответственное время. У Петра Порошенко есть возможность подвести черту и отмежеваться от неудачных попыток временной власти восстановить целостность страны, будь то потеря Крыма или превращение юго-востока в очаг гражданской войны.

Продолжение «антитеррористической операции» едва ли вызовет у кого-то энтузиазм, прежде всего у Европы и Америки, которые с большой радостью поддержали победу шоколадного короля. Значит, более реальны попытки закулисных сделок на фоне примирительных обещаний. Риторика Киева тоже может измениться: «бандеровская» составляющая, которая добавляла аргументов противникам нового режима, отходит на второй план.

В то же время большинство жителей Донецкой и Луганской областей, как и остальных регионов Украины, без сомнения, стремятся к порядку и спокойствию. Военное положение в ДНР и ЛНР как ответ на события в «соседней стране» едва ли кого-то из местного населения надолго вдохновит. А относительно разумные предложения, если они прозвучат из Киева, произведут более благоприятное впечатление, чем вооруженная вольница «народных республик».

Признавать их независимость Москва не торопится. А чтобы добиться реальной, закрепленной на законодательном уровне децентрализации, помимо силовой поддержки нужна хорошо организованная и профессиональная политическая сила.

России предстоит ответить на главный для себя вопрос: заинтересована ли Москва в стабилизации ситуации, а если да, то какой?

Можно сделать ставку на всемерную поддержку «народных республик» и тем самым фактически парализовать Украину. На фоне острейших экономических проблем и начинающей проявляться усталости Запада от непрекращающегося хаоса это законсервирует кризис, который будет углубляться. Ответ Европы и США на украинские проблемы один — новые санкции против России, ничего более эффектного в Вашингтоне и Брюсселе придумать не могут. При этом Москве придется фактически брать на себя материальную и моральную ответственность за то, что происходит в Донецкой и Луганской областях.

Другой вариант — принять участие в построении новой Украины, но это потребует гибкости и дипломатического мастерства.

Выгода от первого сценария — Киев не сможет двинуться ни к каким формам более глубокого взаимодействия с Европой. При втором подходе Украина все равно будет пытаться всеми возможными способами дрейфовать на Запад, и с этим намерением Москве придется смириться. События 2014 года с вхождением Крыма в состав Российской Федерации и неразберихой на юго-востоке укрепили прозападные настроения в основной части Украины. И если Киев не будет совершать фатальные глупости (что, впрочем, совсем не исключено), эта атмосфера сохранится.

Участие Украины в западных альянсах Москва воспринимает как неприемлемую угрозу. Но окончательная фрагментация соседней страны, чтобы такого не допустить, — слишком затратное, рискованное и непредсказуемое предприятие.

Единственный выход — институциональные гарантии нейтралитета, промежуточного статуса Украины.

Стопроцентных гарантий не бывает, но, чтобы они были хотя бы относительно устойчивыми, потребуется сочетание внешних и внутренних рычагов.

Во-первых, на основе хаотических пока движений юго-востока необходимо создание эффективной пророссийской силы, которая стала бы влиятельным игроком в украинской политике. Во-вторых, учитывая значимость украинского вопроса для европейской безопасности в целом, новый законодательный дизайн должен быть разработан при участии всех заинтересованных внешних сил.

Можно сколько угодно возмущаться колониальными замашками великих держав в отношении суверенного государства, но без зафиксированного в государственном устройстве Украины согласия России и Евросоюза все равно ничего не получится. Это прекрасно понимают реалистические настроенные политики на Западе, даже такой «друг» России, как Збигнев Бжезинский.

Сам по себе Киев никогда и ничего не выполнял, любые внутренние сделки пересматривались моментально и произвольно, и только жесткие внешние рамки способны создать условия, чтобы Украина вновь и вновь не превращалась в пороховой погреб для отношений России и Запада. Иными словами, Украине нужно подобие Дейтонского соглашения по Боснии, заключенного в конце 1995 года между сторонами междоусобного конфликта под давлением США и Европы и при участии России.

В украинском случае не требуется формальный протекторат, как в Боснии и Герцеговине, но не обойтись без механизмов, которые бы обеспечивали учет и соблюдение всех интересов — внешних и внутренних.

Сейчас, когда выборы прошли относительно успешно и Запад вздохнет с облегчением, а «народные республики» пока обладают морально-политической инициативой, Москве стоит предложить Европе и Америке серьезную сделку. Она вряд ли решит украинский вопрос навсегда, но остановит острый кризис, далеко вышедший за локальные рамки.