Цивилизация
Россия явно собирается вступить в затяжной конфликт в жаркой и чужой стране — нужны же какие-то объяснения!
Про Афганистан нам в свое время говорили: это интернациональная помощь молодой народной демократии в строительстве социализма. Но в это уже никто не верил, особенно те, кто там побывал. Тогда добавляли неофициально: иначе бы туда вошли американцы, и вообще, армия застоялась, нет боевого опыта, нужно опробовать новые образцы вооружения, техники, обмундирования, размяться, наконец... В это верили. Но для тех, кто встречал цинковые гробы, это было плохим утешением.
И ведь тогда солдат туда отправляли открыто, провожали и встречали с почетом. Правда, когда туда поехал в командировку мой сосед по койке в казарме младший сержант Овчинников, выяснилась маленькая деталь: ветеранские привилегии давали только после определенного срока, проведенного «за речкой», а командировка длилась на неделю-другую меньше, чтобы ничего потом государство не должно было юному ветерану. Вернулся живым — уже хорошо. Он очень был недоволен, тот младший сержант.
Теперь у нас намечается Сирия. Как будут объяснять?
Если Херсонес, он же Корсунь, он же Севастополь — самая окраина античного христианства, то Сирия — его колыбель.
<3>Само название «христиане» впервые прозвучало в Антиохии на Оронте, тогдашней столице Сирии. Сегодня, правда, это небольшой городок Антакья на самом юге Турции, но ведь древние границы не всегда совпадают с современными. Именно в Антиохии была «база» апостола Павла, распространившего учение об Иисусе по всему Восточному Средиземноморью, именно отсюда вышло множество святых, например Иоанн Златоуст.
Если возникло христианство в Иерусалиме и его окрестностях, то его становление как мировой религии связано именно с Антиохией и еще одним городом — Александрией в Египте. Именно там это учение стало универсальным, распространилось не только среди иудеев, но и эллинов — людей из разных народов, населявших эллинистические города и говоривших на греческом языке.
Египет и особенно Сирия стали той мастерской, в которой изобретались формы восточного (православного) христианства еще до того, как столицей Византии стал Константинополь. Именно в Сирии сохранились (или сохранялись до недавнего времени?) христианские общины, молившиеся на арамейском языке, почти таком же, на каком говорил с апостолами Иисус.
Что и говорить обо всех тех монастырях и храмах, которые были построены на этой земле. Многие из них пережили все нашествия и завоевания. А вот нашествия ИГИЛ (организация запрещена в России) рискуют не пережить.
Я думаю, не нужно долго и подробно доказывать, что запрещенная в России ИГИЛ — однозначная угроза для мирового культурного наследия и, что еще страшнее, для жизни многих тысяч людей.
Это редкий случай химически чистого зла, вроде орд Атиллы или танковых дивизий СС. Остановить и уничтожить его, несомненно, благое дело.
Тем более если речь также идет о защите христианских святынь, общих для всего мира. Примерно так же рассуждали инициаторы крестовых походов: христиане Ближнего Востока не могли сдержать натиск воинов ислама, святыни были под угрозой.
Самый первый крестовый поход в конце XI века закончился блистательным успехом христианского воинства: на Святой земле были основаны Иерусалимское королевство, Антиохийское княжество, графства в Эдессе и Триполи — территория современных Израиля-Палестины, Ливана и Сирии. А дальше... завоеванное нужно было удерживать. К тому же эти государства были окружены враждебными исламскими странами, и так хотелось пробить к ним сухопутный коридор. И это уже была не такая простая задача, с ней крестоносцы не справились.
В 1187 году мусульмане отбили Иерусалим, а в 1204-м войско крестоносцев взяло и разгромило совсем другой город, Константинополь — столицу восточных христиан, помочь которым они вроде бы изначально собирались. А на Святой земле крестоносцы удерживали лишь отдельные крепости, да и то недолго — последняя пала в 1303 году.
На дальней дистанции последствия крестовых походов оказались совсем не такими, как задумывалось: например, раскол между западной и восточной частями христианского мира стал после 1204 года непреодолимым и остается таким до сих пор.
В чем причины? Может, прежде всего, в том, что декларируемые причины походов сильно отличались от тех мотивов, которыми руководствовались их участники.
Кто-то искал славы, приключений и денег, кто-то мечтал об отпущении грехов лично для себя, кто-то на более высоком уровне стремился освоить новые торговые пути и изменить политические расклады.
Бескорыстная защита святынь стояла в длинном ряду других мотивов, и явно не на первом месте. Воины, отправляясь в дальний поход, как обычно, решали домашние проблемы собственных правителей.
Точно так же много разных мотивов неизбежно будет у российского военного присутствия в Сирии. Подробно обсуждать их не буду, они достаточно очевидны.
С одной стороны, это желание Кремля договориться с западными лидерами с позиций победителя: не вышло в Донбассе, отчего бы теперь не попробовать на Ближнем Востоке, особенно теперь, когда на Запад хлынули беженцы и надо что-то срочно решать.
С другой стороны, нежелание сдавать очередного «своего диктатора», особенно после печального опыта с Каддафи в Ливии, Милошевичем в Сербии и Наджибуллой в том же Афганистане.
С третьей — стремление представить себя миру подлинным и чуть ли не последним защитником христианской цивилизации перед лицом восточных варваров и западных геев. С четвертой... пятой... шестой... И заказы, заказы военной промышленности! Опробовать новое вооружение в деле! И чтобы не вошли американцы!
Как все знакомо... Другое дело, стоят ли все эти цели новых цинковых гробов и согласится ли народ страны с такими объяснениями. Вот тут могут и пригодиться сакральные символы.
Но Сирия в любом случае не русский мир. История с сакральной Корсунью и всем, что последовало, показала, на мой взгляд, что для пропагандистских целей куда важнее родовые святыни и «Севастополь, Севастополь, город русских моряков» значит куда больше, чем многотомное собрание сочинений святителя Иоанна Златоуста. Который, кстати, закончил свои дни на территории нынешней Абхазии, но кто когда об этом вспоминает?
Некогда цинковые гробы приносились на алтарь интернационального долга и социалистического выбора — и социализм с интернационализмом такой нагрузки не выдержали, развалились. На сей раз есть шанс, что обойдется без сакрализации самих гробов во имя православия — с тем же самым ожидаемым итогом.
