Цивилизация
Хотя и принятые после некоторых колебаний ряда европейских стран, санкции были ожидаемы. Я так и подозревал, что их введут «по инерции». Как говорится, «люди ж работали», писали документ, не пропадать же бюрократическому творчеству.
Известные «семь пунктов мирного плана Путина» оказались для ЕС не столько неожиданными, сколько (в евровосприятии) в них увидели «хитрость» — желание избежать в последний момент санкций без твердого намерения отказаться в принципе от курса на дестабилизацию украинского государства. Случись такое перемирие еще в мае-июле, не были бы введены даже прежние ограничения. Но примерно с августа, судя по всему, характер коммуникаций между Москвой и Западом, прежде всего с Европой (с Вашингтоном все разладилось на высшем уровне еще раньше), претерпел качественный слом.
На сегодня у Москвы, как представляется, уже нет возможности (и желания?) поддерживать контакты высшего уровня, отличающиеся хоть какой-то доверительностью, ни с одной из крупных европейских держав.
Бывшие еще весной и в начале лета регулярными телефонные разговоры с Парижем и Берлином сошли на нет.
Наше дипломатическое «окно в Европу» — это больше не Берлин, Лондон, Рим или Париж, а в лучшем случае Хельсинки.
Отсюда, возможно, столь «нелогичное» и даже провокационное введение санкций, несмотря на перемирие (что оно соблюдалось до сегодняшнего дня, признает Киев, Порошенко заявил о выводе «70% российских» войск» с Украины).
Возможно, канцлер Меркель, дочь пастора, хорошо знающая, что такое гэдээровская ложь, сочла, что ей говорили откровенную неправду, отсюда ранее неприсущая ей жесткость в продавливании нового пакета ограничений, даже опережая США. Однако эта «неправда» в восприятии Кремля если и была, то стала ответом, притом обоснованным и по-своему справедливым, на все те нагромождения двуличия, фальсификаций, даже подлости, которые проявила Европа, вступив ранее с Россией в коварную и нечестную игру на Украине. Эту игру начали не мы.
Вполне возможно, что нынешние «несправедливые» санкции похоронят зыбкое перемирие уже в ближайшие дни.
К его подрыву есть ряд предпосылок как со стороны Киева, так и со стороны сепаратистов и симпатизирующей им Москвы. Причем, случись новый виток военного противостояния, мотивов маскировать эти «симпатии» будет меньше: если тебя и так долбят санкциями, то к чему, как говорится, дурацкие условности с «отпускниками-добровольцами».
В раскручивающейся параллельно экономической войне чем дальше, тем больше будет срабатывать своя логика: по мере обрубания экономических контактов, контрактов, связей экономика перестанет оказывать на входящих в военный раж игроков прежнее сдерживающее воздействие. И даже если сегодня кажется, что газовые контракты с Европой — это табу для санкционных войн, то со временем и оно может пасть. Причем даже быстрее, чем кажется. Нынешние «случайные» недопоставки газа Польше, Словакии и Австрии могут быть лишь «первым звонком».
Предпосылки же к возобновлению войны включают в себя стремление обеих сторон укрепить свои позиции. Для ополченцев, скажем, взять «недовзятый» Мариуполь и донецкий аэропорт. Украинские силовики наверняка хотели бы использовать растянутый фронт ополченцев, чтобы устроить им где-нибудь такой же «котел», какой им устроили под Иловайском. Для Киева, чувствующего поддержку с Запада, соглашение с «террористами» может показаться неприемлемым в условиях предвыборной парламентской кампании и непрочного положения президента Порошенко.
Важно то, что помимо обмена пленными и соблюдения режима прекращения огня у Киева и сепаратистов нет никакой общей платформы для переговоров. Позиции сторон настолько расходятся, что непонятно, как найти хоть какой-то компромисс.
Пока нет такой общей платформы и для компромисса между Западом и Москвой — относительно будущего Украины в целом. Отсрочка вступления в силу соглашения об ассоциации между ЕС и Украиной до 2016 года лишь на первый взгляд кажется удивительной для столь испорченных отношений уступкой Брюсселя Москве. На самом деле отсрочка на руку и Европе, где не могут не видеть, что Украина на сегодня представляет собой, мягко говоря, не самое эффективно функционирующее государство, а может и вовсе превратиться в государство разваливающееся. Так что подождать — это лучше для всех.
Перемирие, с другой стороны, может спасти то, что ЕС обещал до конца сентября проследить, как оно соблюдается, чтобы по возможности отменить часть введенных санкций. Однако что такое «успех перемирия», как оценивать прогресс мирного урегулирования — большой вопрос.
Критерии не определены, что дает возможность шантажировать Москву или предъявить ей заведомо невыполнимый, какой-нибудь унизительный ультиматум. Вопрос Крыма, наконец, вовсе не «заигран».
В любом случае Запад сегодня исходит из того, что его запас экономической прочности намного превосходит российский, что будет и дальше подталкивать его к усилению давления на Москву, с которой к тому же утрачены прежние средства коммуникации. В принципе такое третирование в обозримом будущем может начать походить на то, нравится нам это или нет, каковому подвергают страны-изгои.
На днях помощник президента России по экономике Андрей Белоусов оценил общий ущерб Запада от антироссийских санкций в $40 млрд.
Для понимания масштабов: размер бюджета города Нью-Йорк составляет чуть менее $70 млрд, Лондона — более $20 млрд, а общий объем средств, выделенных в разных формах на спасение одной только Греции, по некоторым оценкам, достиг €200 млрд.
Если нынешнее перемирие продлится до октября, но при этом Москве не будут сделаны никакие послабления, то оно, скорее всего, на этом и закончится. Чтобы уже следующий раунд мирных переговоров происходил в иной военно-тактической и экономической (начало отопительного сезона) обстановке.
Российский Центробанк на днях выступил с прогнозом, что санкции против России могут быть отменены к концу 2015 года. По оценкам ряда экономистов, примерно до этого времени у нас хватит, если не спустить все еще раньше на поддержку подпавших по санкции компаний типа «Роснефти», накопленного золотовалютного «жирка». Можно согласиться с этой датой лишь как с самым оптимистичным вариантом.
При том что в существенной части российского общества по-прежнему сильны иллюзии, что украинский кошмар может кончиться довольно быстро и без тяжелых последствий. Не все, похоже, в том числе в рядах политической номенклатуры, отдают себе отчет, что все это — и Украина в широком смысле этого процесса, и нарастающий изоляционизм российской политики и экономики, и удушающие санкции, и сопутствующая этому соответствующая перестройка политической и общественной жизни — это все надолго.
Что касается введенных уже и еще предстоящих ограничений, то когда дойдет дело до их отмены — а рано или поздно любые санкции отменяют, — то дело это будет долгим и муторным. Вводили практически сразу и пакетами, а ослаблять будут «в час по чайной ложке», подавая каждый шаг как большое одолжение в обмен на «хорошее поведение».
Возможен, правда, и другой вариант — когда поведение останется примерно тем же, но страна вдруг продемонстрирует такой динамичный самостоятельный рост, какой демонстрировал Китай после того, как против него тоже ввели санкции за подавление волнений на площади Тяньаньмэнь. Кстати, КНР тогда не отвечала на введенные санкции по принципу «зуб за зуб».
Однако с весны, начиная с присоединения Крыма, никакие действия правительства даже намеком не указали на то, что у нас вдруг случится экономический прорыв. Вместо ослабления всех и всяческих административных барьеров, либерализации условий работы для бизнеса, прежде всего малого и среднего, вместо свободного обращения земли, раздачи ее всем, кто готов делать на ней что-то полезное, вместо поощрения, скажем, жилищного строительства, замораживания тарифов естественных монополий предлагается дальнейшее огосударствление, увеличение налогов, а в лучшем случае льется пустопорожняя чиновничья болтовня о расцвете отечественного производителя.
Можно предположить, что даже в случае перехода украинского кризиса в стадию «замороженного конфликта» (что вовсе не очевидно, ситуация на Украине чревата новыми кризисами, в том числе в ближайшее время) никакого заметного улучшения отношений с Западом, а также снятия всех гласных и неформальных, необъявленных санкций не произойдет как минимум до 2017 года, когда сменится администрация в США.
Уже и так понятно: восстановления даже в усеченном формате содержательных конструктивных отношений между ведущими европейскими столицами и Кремлем в обозримом будущем не будет.
Запад подразумевает, что их вообще не будет, пока в Кремле работает на своей работе Владимир Путин. Возможно, за этим стоят расчеты (или иллюзии?) на то, что солидарность российской политической номенклатуры с тем курсом, который сейчас выбрал президент, вовсе не так велика, как о том принято думать, в том числе в ближайшем окружении президента.
Но даже если ошибочность таких расчетов будет осознана, это не возымеет существенного влияния на проводимый в отношении Москвы «новый курс» — на «холодную войну». При чем здесь, спрашивается, Украина и все, что на ней происходит и еще будет происходить? Да, в общем, уже совершенно ни при чем.
