Триумф пофигизма

Если бы Навального не случилось на выборах мэра Москвы, то его надо было бы туда вбросить. Благодаря ему кампания стала отдаленно похожей на предвыборную. Благодаря ему Собянин смог проявить себя как кандидат от власти, отличающийся признаками «некровожадности» и способностью выигрывать, не прибегая к самым варварским и жестким методам «административного ресурса». Он не раз в ходе кампании давал понять, что является сторонником соблюдения определенных политических приличий (что не означает, конечно, что вся административная машина вдруг в одночасье отучилась от прежних привычек и стала белой и пушистой). Заодно Собянин, «подарив» Навальному для регистрации кандидатом голоса муниципалов-единороссов, наглядно продемонстрировал всю бессмысленность этого самого фильтра, который надобно теперь отменить, если и дальше претендовать на то, что у нас выборы, а не просто голосование «за». Самого потенциально неприятного для Собянина кандидата от условно (именно условно) оппозиции, Прохорова, по сути, сняли с выборов без собянинского участия. По закону об иностранных активах, на основании которого теперь в российской политике не сможет принять участия вообще ни один крупный и успешный бизнесмен.

Благодаря также Навальному для заметной части избирателей выборы превратились в своего рода референдум о доверии системе, возглавляемой, собственно, вовсе не Сергеем Семеновичем. Впрочем, «референдум» вышел куцым: с такой низкой явкой, как было в Москве, где впервые за десять лет проходили прямые выборы мэра, народ на перемены не поднимешь.

Чего не случилось — так это кампании по выборам именно мэра конкретного города по имени Москва с его конкретными проблемами и с тем, чтобы разные кандидаты по этим проблемам как-то высказывались, предлагая не лозунговое, а технологичное решение.

К примеру, вопрос: кто-нибудь уяснил, какова будет позиция московской мэрии относительно так называемого социального минимума потребления электроэнергии? С 1 января планируется ввести его во всей стране, минимум определять региональным властям, как и размеры наценки за «перерасход» (а наценки будут немалые). Это будет ближе к 190 кВт∙ч в месяц на нос, как на Орловщине, или к 50, как на Нижегородчине? Не знаете. И я не знаю. Такой вопрос просто не стоял в ходе кампании. Как и многие другие сугубо городские вопросы не отложились в памяти избирателей. Зато вопрос стоял примерно как «Родина или смерть», «фашизм или свобода», «стабильность или безответственный авантюризм». Если проще, то: вы за «движуху» (в смысле перемены) или чтоб спокойненько как-то продолжать жить в том, что есть? Тут, как говорится, не до глупостей, в смысле каких-то подробностей хозяйства, в котором приходится жить.

Вот еще, скажем, сюжет. Прямо накануне выборов один из заместителей Собянина по фамилии Хуснуллин (стройкомплекс, тот, что вместо Ресина) откровенно и простодушно заявил (я так его понял, это мое оценочное суждение): мол, в пределах Бульварного кольца вообще нигде вам, презренные аборигены, на улице парковаться не дадим, даже за деньги, вытесним вас вон. На что ему другой заместитель по фамилии Ликсутов (департамент транспорта), также исповедующий концепцию «Москва не резиновая» (понимай так: центр — только для чиновников) возразил. В том духе, что вытеснять будем, но деньгами — платными парковками. В любом другом городе мира, где накануне выборов члены команды мэра соревнуются в методах, коими им сподручнее гнобить избирателей, такую команду вынесли бы вон. У нас практически никто, кроме отдельных специальных групп в соцсетях, даже не обратил на это внимание. Так что мэру даже опровергать никого не пришлось.

Скажем, кандидат «Яблока» Митрохин обращал внимание на тот факт, что для чиновников в центре парковка везде оказалась бесплатной. По идее, такой факт должен оскорбить избирателей. Но он их практически не тронул, как и вся программа «малых дел» Митрохина, выглядевшая в общем контексте как маргинальная.

Других кандидатов — от ЛДПР, КПРФ и тем более СР — даже и обсуждать бессмысленно: пожалуй, впервые представители трех думских партий выглядели столь беспомощными и невразумительными спойлерами, которых просто попросили откуда надо не мешать «нашему кандидату».

Навальный, конечно, пытался быть конкретнее. Он выстроил неплохую «низовую» кампанию «от двери к двери», вполне успешно мобилизовав своего избирателя, показав, что в принципе все это возможно в современной России. Как и разговор на нормальном, а не чиновничье-птичьем языке с этим избирателем. Но и ему не хватило сугубо городской конкретики: во всяком случае, такое впечатление осталось от его кампании. Хотя он предложил в последний момент несколько законопроектов, но они скорее для федерального уровня, не московского. И это, на мой взгляд, не столько даже вина самого Навального. Это беда московского избирателя. Собственно, городская конкретика — что в его исполнении, что в митрохинском — особо и не была востребована этим самым избирателем. Иной раз задумаешься, а существует ли вообще в природе тот самый «московский избиратель» в массовом количестве, которого перспективы развития его родного микрорайона и города в целом до такой степени волнуют, что он готов осмысленно — не сердцем, а головой — выбирать между разными вариантами, предлагаемыми разными партиями и политиками?

По итогам московской кампании, увенчавшейся «полудохлой» явкой (менее 30%, если без административного «натяга»), утвердительный ответ на такой вопрос дать трудно. И во многом именно поэтому действующий мэр мог позволить себе вообще не участвовать в дебатах, ограничиваясь загадочной улыбкой с предвыборных плакатов и дежурным появлением в новостях в связи с открытием дорожной развязки или по случаю начала нового учебного года. Мог даже на встречи с избирателями отправлять своих доверенных лиц вместо себя. (Тактически, впрочем, такое поведение было явно ошибкой, приведшей к заметному падению рейтинга кандидата в ходе кампании). И хотя на тех встречах пришедшие, говорят, жутко возмущались таким к ним отношением, но в целом город это проглотил. Он вообще много что проглотил и еще проглотит.

Почем встало городскому бюджету многократное во многих местах перекладывание асфальта на плитку и обратно? По каким конкретно домам и судьбам завтра будут проложены очередные вылетные магистрали? Что там на самом деле происходит с новыми скандальными правилами госпитализации по «скорой» в Москве, по которым, говорят, теперь лучше умирать на улице, нежели звать их на дом? Что будет с домом Волконских, отчего так безропотна мэрия перед лицом тамошних застройщиков, связанных страшно сказать с кем? Будет ли продолжена не очень понятная и не очень приветствуемая некоторыми родителями политика укрупнения школ? Как подушевое финансирование школ в зависимости от числа учеников скажется на хороших школах, как попасть в такие школы, если ученик привязан к прописке? Как насчет осмысленности и эффективности такой же политики укрупнения городских поликлиник? Куда делись лужковские надбавки врачам и учителям? Почему мэрия недостаточно бойко борется с липовыми ТСЖ? Почему политика платных парковок беспрецедентна в мире по своей показательной жесткости (это что, месть «понаехавшего» из Эстонии начальника департамента транспорта за свое немосковское детство?) к местным жителям? Взимание платы ночью, по праздникам и выходным, ограничение «одна квартира — одна машина» для резидентских разрешений (даже без рассмотрения вариантов возможности купить второе и третье парковочное разрешение по повышенному тарифу, просто — пошел вон и все)? Насколько оправдалась политика кампанейского внедрения выделенных полос для общественного транспорта, которое пока что обернулось лишь еще более жестокими пробками для автомобилистов? Что стало с разрекламированной ранее программой «народных гаражей»? Новая команда уже как-то определилась с тем, кому нынче причитаются прежние обильные подряды, чтобы ее разморозить наконец? Почем бюджету и налогоплательщикам встанет введение «ночных» маршрутов общественного транспорта, если там не будет, как лично я ожидаю, достаточно пассажиров, если один маршрут в месяц обходится в полмиллиона рублей, а прежние подобные проекты уже не раз закрывали за нерентабельностью? Есть ли другие, более осмысленные варианты? Где должны теперь отовариваться дешевыми продуктами и ширпотребом прежние покупатели массово истребленных московских рынков? Что, кроме велопарковок, будет вместо снесенных ларьков, у которых тоже были свои покупатели и потребители? Остался ли в Москве хоть какой-то не погубленный арендными ставками и разгулом административного восторга (бесконечно меняемыми правилами) малый бизнес? Каковы будут источники восполнения доходов в бюджет города от массово сносимой в центре рекламы? Не снизятся ли в результате размеры пособий, не пострадают ли городские социальные программы ввиду видимой потери этих и других источников налоговых поступлений? Наконец, почему в Москве не выбирают префектов, а муниципальное управление настолько в денежном плане бесправное, что его выбирать просто бессмысленно — оно ничего не решает?

Но вместо обсуждения таких тем все как один кандидаты предпочли в основном упражняться на теме нелегальных мигрантов. Тема столь же острая, сколь и в масштабе одного субъекта федерации бессмысленная: она на этом уровне не имеет решения. Показательные рейды по отлову вьетнамцев, конечно, могут воодушевить политически малограмотных бабушек, но никакого внятного продолжения в виде эффективной политики даже на городском уровне пока не имеют.

Подобные вопросы — останься они без внятного ответа — могли бы обернуться сокрушительным поражением правящей команды в любом другом городе мира. Но эта история не про Москву, где основной вопрос избиратели увидели в выборе между «движухой» и абстрактной (без уточнений) стабильностью. Это про тех, которые вообще увидели в этих выборах хоть какой-то смысл. При том, что Собянин за время пребывания на посту уже вполне продемонстрировал и свой стиль, и некую модель городского управления. И многим он импонирует. Многие его не без основания считают вполне удачной и эффективной заменой позднему Лужкову. Другое дело, что у его стиля и программы могли бы быть конструктивные оппоненты (выборы — самое место и время им высказаться), предложения которых, если они дельны, могли бы пойти только на пользу, повысить эффективность городской политики.

На это чаще всего возражают так: какой смысл говорить о городском хозяйстве, если будет сохранена нынешняя политическая система? Надо, мол, сначала сломать систему, а потом жизнь наладится сама собой. Сверху донизу. Мол, «измени Россию, начни с Москвы». Но правильна ли такая постановка вопроса?

На мой взгляд, самый главный и самый серьезный вызов нынешней закосневшей системе состоял бы в появлении такого избирателя, который взял бы на себя труд начать разбираться в том, что происходит в его собственном районе, округе, городе. И как-то попытаться влиять на это, контролируя муниципальных и прочих чиновников. Если задуматься, именно появление такого въедливого, считающего, на что идут его налоги, избирателя власть больше всего и боится. Потому что его массовое появление — это и будет перестройка системы. Но не сверху вниз, а снизу вверх. Как ни банально, но политическое, гражданское, а значит, экономическое возрождение страны может начаться с уровня муниципального и городского самоуправления. Или не начаться никогда. Это если говорить о мирном эволюционном пути, а не грезить об очередной революции (в том числе сверху) или же ожидать нового вождя (ниспосланного откуда?). Этакого нового Путина или Ельцина (кому как), который все наладит, исправит, главное — накажет вороватых и одарит обездоленных. Появление нового вождя (царя, генсека), которое поначалу так и воспримут — как якобы изменение системы — таковым не будет. А будет лишь новой ее реинкарнацией. Будет очередным повторением истории, хождением по порочному русскому кругу. Когда наверху — тьма власти, бесконтрольной и самодовольной, а внизу — власть тьмы, власть невежества, политической безграмотности, апатии, безразличия и гражданского бездействия, всякий раз оборачивающихся лишь одним. Бесправием перед лицом произвола. Тем, что на самом деле ваш голос — как мнение — никого не интересует, интересует лишь как бумажка заполненного бюллетеня. Распишитесь в очередной раз в получении того, за что вы волеизъявились. Или, напротив, просто остались дома. Как поступили более 70% москвичей.