Европа в тягость

Перед судом двое. Обоим грозит тюремное заключение до 18 месяцев. За внебрачный секс. Он – пакистанец. Она – филиппинка. Судья в Дубае отложил вынесение приговора, выдвинув обоим условие: тюрьмы не будет, если они поженятся. Он согласен, она нет — так тоже, оказывается, бывает. Вообще-то, по дубайским меркам, подобное поведение судьи – это либерализм на грани вседозволенности. Рутинная процедура никаких таких вихляний и «условий» не предполагает.

Недавно «прогрессивную норвежскую общественность» потрясла новость, тоже из Объединенных Арабских Эмиратов: 24-летнюю дизайнершу по имени Марта изнасиловал 33-летний коллега (во время бизнес-семинара, как водится). Она заявила в полицию. Там же пришлось признаться, что она еще и была пьяна, якобы просто попросив суданца помочь найти свою комнату. Суд приговорил пострадавшую к 16 месяцам тюрьмы за потребление алкоголя в общественном месте и внебрачный секс. Суданец получил 13 месяцев. Лишь вмешательство на уровне МИД Норвегии позволило добиться помилования незадачливой Марты. Суданца также помиловали – за компанию. Ранее в ОАЭ уже были подобные случаи осуждения подвергшихся сексуальному насилию иностранок, в том числе из западных и христианских стран.

Аналогичные порядки существуют в целом ряде исламских стран, в том числе тех, которые являются местами массового туризма для расслабленных в сексуальном отношении европейцев.

В Дубае, правда, нет специальных бригад по соблюдению исламской нравственности (в отличие, скажем, от Ирана), внешне царит более терпимая (как выясняется, обманчиво) атмосфера, в принципе разрешено потребление алкоголя иностранцами – в лицензированных барах. А в строго отведенных местах на потеху экспатам можно даже, говорят, устроить вечеринку по случаю Дня святого Валентина.

В Марокко еще либеральнее. По закону за внебрачный секс полагается от месяца до года тюрьмы, но к иностранцам этот закон на деле не применяется. Гостиницы на практике не спрашивают свидетельств о браке, хотя имеют право это делать, как раньше делали в СССР.

Недавно разогнанное правительство «брата-мусульманина» Мурси в Египте имело задумки ввести ограничения подобного рода для туристов, но не успело. А вот индонезийские правители недавно предложили отказаться от устаревшего колониального голландского законодательного наследия и ввести 5-летний тюремный срок за внебрачный секс. Так что, прежде чем отправляться теперь на Бали, проверьте, как там обстоят дела с текущей трактовкой допустимой нормы вольности нравов – не в промилле, а в сроках тюремного заключения.

В Пакистане в 1979 году была введена смертная казнь – забивание камнями — за внебрачный секс, закон касался и иностранцев и просуществовал до 2006 года. Смертная казнь на практике также существует в Афганистане в районах, контролируемых талибами (в других местах внебрачный секс «просто» уголовно наказуем). Случаи изнасилования караются в таких странах «мягче» — всего 100 ударов жертв плетьми вместо забивания камнями. Таков закон, скажем, еще в одном туристическом раю – на Мальдивах. Но «смягчающее обстоятельство» — изнасилование — еще надо доказать: нужно четыре свидетеля-мужчины. Выполнить такое условие бывает весьма затруднительно.

Примерно такие же «гуманные» законы в этой сфере в почти ядерном Иране. В Ираке нет наказания за внебрачный секс, если он происходит по обоюдному согласию холостых партнеров. А вот супружеская измена влечет от одного до семи лет тюрьмы. В Иордании за внебрачный секс дают от года до трех, а супружеская измена, по неписаным законам, карается самими родственниками – женщин убивают «во имя чести». Нечто подобное все больше распространяется и на российском Кавказе в некоторых республиках. Федеральный центр делает, впрочем, вид, что этого как бы нет.

При этом Катар, государство с еще более суровыми нравами по этой части, нежели ОАЭ, объявлен местом проведения чемпионата мира по футболу.

Средневековые нравы практически никак негативно не влияют на относительно высокие (относительно России, скажем) инвестиционные рейтинги стран Персидского залива.

Те же ОАЭ позиционируют себя как модернизационный перекресток цивилизаций, место, куда стремятся и где гнездятся многочисленные западные экспаты, международные корпорации, открыты филиалы престижных западных университетов.

Применительно к этим странам бытование диких (с нашей точки зрения) нравов считается привычным делом, этакой национальной спецификой. Возмущаются разве что некоторые правозащитные организации, но это пустое сотрясание воздуха: циничный мир современной политики на деле не верит в существование неких универсальных прав человека, описанных во всяких конвенциях ООН, хотя любит поговорить об этом. То, что требуют от одних, для других как будто и не писано. И никому в голову не придет, включая самых пассионарных правозащитников, требовать, скажем, от какого-нибудь султана или шейха разрешения на проведение гей-парада в центре столицы, не в центре – тоже. Или критиковать за нетерпимость по отношению к гомосексуалистам. Или за «двушечку» кощунницам. Или за то, что в некоей монархии Персидского залива слишком рьяно защищают чувства верующих, вплоть до высшей меры наказания.

От России же требуют и даже ждут проявления подобной терпимости и либерализма.

Нас почему-то сравнивают все время с Европой или со странами западной культуры и цивилизации. Тогда как на фоне африканских, арабских стран и во многом Китая, многих других стран Азии мы бы по многим гуманитарным вопросам смотрелись хоть куда.

На каком таком основании сравнивают? На основании того, что мы, дескать, как страна христианская преимущественно, принадлежим к европейской цивилизации. В отличие, скажем, от близлежащей к нам Турции. Но не является ли сие укоренившимся глубочайшим заблуждением, возникшим после того, как Петр Великий зачем-то, по какой-то дурацкой прихоти «прорубил» свое окно в Европу сквозь гнилые питерские болота? Вследствие чего в стране возникла неизменно узкая, веками не расширяющаяся прослойка, с одной стороны, во многом действительно ориентированная на Европу и Запад в части своих ценностей (в основном касающихся бытового поведения, потребления, культуры – театра, литературы, искусства вообще). А с другой — извечно отделенная от основной массы народа стеной политического отчуждения, колоссального имущественного и правового неравенства, непонимания и животного страха перед его непознанной стихией и неизживаемым диким варварством. В этом смысле, конечно, недавнее решение отгородить парламент (Думу, не замок феодала до эпохи Возрождения) от мира холопов двухметровой стеной (пока без рва с водой и убирающихся мостов) – это беспрецедентное для Европы, но глубоко исторически обоснованное для России решение. Всего лишь очередное проявление того непреложного обстоятельства, что Россия не является никакой частью европейской цивилизации. Она сама по себе – отдельная цивилизация. И то, что в ней до недавних пор уникально тихо-мирно уживались православие и ислам – лишь одно из подтверждений тому. Далеко не единственное.

Предъявляемые к нашей стране Европой и Западом повышенные гуманитарные претензии нашим правителям в глубине души, я уверен, кажутся блажью и глупыми, нечестивыми придирками, над которыми впору только смеяться, но на саммитах приходится им внимать с умным и серьезным видом. Придирки эти основаны именно на такого рода заблуждениях и иллюзиях. И чем дальше в лес набирающей обороты современной политической и судебной российской практики, направленной на поиск и восстановление некоей посконной консервативной «духовной неизбывности и самости», тем это обременение иллюзиями очевиднее. И яснее перспективы с ними расставания. Тем неизбежнее, что по мере дальнейшего нарастания таких тенденций пребывание Российской Федерации в структурах, подобных ПАСЕ или Европейского суда по правам человека — это некий случайно зажившийся с 90-х годов (годов усиления иллюзий о России как о якобы части Европы) оксюморон, несовместный с восторжествовашими нравами, которые как раз по нутру большинству населения. Показательно, что в недавнем опросе Левада-центра для 57% населения порядок оказался важнее соблюдения свобод и прав человека (то есть они считают, что такое возможно, репрессии и бесконтрольный произвол власти и подразумевают для них порядок), больше половины считают, что надо запрещать «безнравственные» книги и фильмы, против цензуры – подавленное меньшинство в 18%.

Убрать вышеупомянутый оксюморон, смахнуть маску «европейскости», как и все прочие столь же случайно насажденные верхушечные институты и явления – типа парламентаризма (вернее, внешней оболочки от него), всяких там НКО, омбудсменов разных (слово-то какое, ненашенское!), прекратить разговорчики про гражданское общество «европейского типа» и некую электоральную демократию. И жизнь сразу станет по-своему гармоничнее, целостнее. Жить, как говорил наш почти всенародный кумир и любимец, станет лучше, жить станет веселее. Хотя и не всем, конечно, но это будут уже их проблемы.