Из гастарбайтеров — в президенты

Америка собирается легализовать 11 миллионов нелегалов, предоставив им гражданство, — пронеслось по нашим масс-медиа, отозвавшись эхом в незамысловатых ток-шоу на тему «А что же мы – что нам делать со своими нелегалами?». И хотя американские нелегалы и гостящие у нас гастарбайтеры – это, как говорится, две большие разницы, роднит их то, что в условиях глобального мира новое великое переселение народов становится все более весомым фактором во внутренней политике многих стран. Причем политиканские игры вокруг иммигрантов – это одно, а долгосрочные демографические и социокультурные последствия массового прихода людей иной культуры, нравов и обычаев – это совсем другое. Эти долгосрочные последствия придется расхлебывать политикам уже будущих поколений.

Строго говоря, это не Америка собирается легализовать 11 миллионов нелегалов, хотя отношение к иммигрантам в этой стране исторически терпимое, она вся создана иммигрантами. Этим законопроектом администрация Обамы хочет расширить свою электоральную базу. На этом, собственно, пытаются выстроить долгосрочную миграционную политику. Большинство этих нелегалов – испаноязычные выходцы из Мексики, Кубы и других подобных стран. Испаноязычные голосуют в большей степени за демократов. Если законопроект, принятый на днях сенатом США, стал бы законом, то Республиканская партия могла бы на ближайшее время совершенно расслабиться по части президентских выборов — ей на них ничего не светит, кого ни выдвигай. Почуяв угрозу, несколько сенаторов-республиканцев (в том числе небезызвестный Джон Маккейн из страдающей от нелегалов Аризоны и Марко Рубио, сам представитель испаноязычной диаспоры из Флориды, где полно выходцев с Кубы) попытались, что называется, возглавить процесс. Выступив в составе так называемой «банды восьми» коспонсорами законопроекта. В нем, помимо легализации нелегалов, предусмотрено выделение умопомрачительных сумм на укрепление границы с Мексикой (вроде стены длиной более 1000 км), усиление программ слежения за выполнением миграционных правил, внедрение системы обязательной проверки статуса нанимаемого каждым работодателем (как ни покажется это странным, сейчас такого нет в Америке), облегчение получения рабочих виз для сельскохозяйственных рабочих. А также ускоренный и упрощенный порядок предоставления права на работу и постоянное пребывание выпускникам американских университетов, обучающихся в области естественных наук и технологий, инженерии и математики (известна как STEM program, сокращенно от science, technology, engineering, math).

Однако в нынешнем виде законопроект вряд ли пройдет палату представителей, где у республиканцев большинство. И это большинство не желает и дальше размывать отечественный средний класс за счет дешевой приезжей рабочей силы.

Так, в частности, проект предусматривает, что получившие легальный статус нелегалы не должны, как то предусмотрено медицинской реформой Обамы, обеспечиваться работодателем обязательной медицинской страховкой еще в течение 13 лет. Тогда как граждане США должны быть застрахованы под угрозой штрафа в $3000 на нанимателя (понятно, что наниматель предпочтет более дешевого работника).

При этом условия жизни нелегалов в Америке трудно сопоставимы с условиями жизни российских гастарбайтеров. У первых куда больше свобод, экономических и социальных возможностей. Но речь сейчас не об этом. А о том, что фактор мигрантов в обозримом будущем и в России также все сильнее будет сказываться, делая все более актуальной выработку долгосрочной стратегии в этой области, с ответами на вопрос, кто именно нам нужен и нужен ли нам кто-то вообще? Помимо этого придется задуматься и о том, как приток чужестранцев (притом преимущественно из стран исламской культуры) будет сказываться на нашей внутренней политике и жизни. Не говоря уже о демографии. То, что происходит в России с неконтролируемой иммиграцией сейчас, это верный путь к социальному хаосу, деградации рынка труда, дальнейшей криминализации экономики, к упадку бытовой культуры, не говоря уже о такой «малости», как деградация русского языка и русской культуры под воздействием процессов люмпенизации населения.

На демографии «исламский фактор» уже, собственно, сказывается. Известно, что рождаемость выше на юге России, чем в других регионах (притом, что даже в политике предоставления «материнского капитала» почему-то нет никакой региональной диверсификации). Куда менее широко известно другое. Еще недавно власти победно отчитались, что впервые в последние годы в стране наблюдается положительный рост численности населения, рождаемость превысила смертность. Но мало кто обратил внимание на то, что цифры этого «прироста» были с лихвой перекрыты вскрывшимися в одной южной республике коррупционными приписками, когда детские пособия получали на не родившихся детей.

В России нет двухпартийной системы (по факту она близка к однопартийной), и в таком разрезе «мигрантский фактор» разыграть некому. В России также нет легитимного лобби интересов мигрантов и прежде всего тех, кто уже натурализовался теми или иными способами. Однако возникновение такого мощного лобби – вопрос короткого времени.

Уже сейчас в крупных городах число натурализованных представителей диаспор, которые представляются обывателями как «приезжие, пришлые» по отношению к коренному населению, составляют 10 и более процентов. Проводись у нас выборы более честным путем, политики бы вовсю боролись за эти голоса, они уже бы выступали мощной и сплоченной электоральной группой, выказывая те или иные интересы, лозунги и требования, которые партии и кандидаты могли бы как-то учитывать в своей электоральной тактике. Но влияние таких диаспор сегодня осуществляется отнюдь не через выборы, а по каналам теневой экономики и криминального мира. Также, по наблюдениям демографов, все большее число натурализованных мигрантов стремится и попадает в ряды правоохранительных органов. То есть их национальный состав тоже незаметно, но неуклонно будет меняться.

В России на сегодня нет, по сути, никакой внятной миграционной политики. То, что предлагается вместо нее в виде неких мер «по ужесточению регистрации» a la советская прописка, — это некомпетентная нелепость, которая ударит лишь по российским законопослушным, но мобильным гражданам. Южные границы открыты для всех, прежде всего для самых необразованных и неквалифицированных работников, разрушающих цивилизованный рынок труда и обрушающих уровень трудовых стандартов и практик в стране. Балльная система легальной иммиграции, когда отбираются представители тех профессий, которые нужны экономике, поощряются более квалифицированные и образованные кадры, полностью отсутствует даже в проектах. Те силовые структуры, которые призваны следить за нелегальной иммиграцией, на деле срослись с криминальным бизнесом на «работорговле» и совершенно не заинтересованы в переходе, скажем, на более прозрачную визовую систему ввоза рабочей силы. И все это вместе происходит на фоне нарастающих подозрений все большей части населения, что властям вроде бы и выгодно «разбавить» коренное население за счет более послушных приезжих «рабов». Дескать, спокойнее будет.

Любопытно, кстати, что во второй половине ХIХ века коррумпированные политики в США часто использовали на выборах «карусель», скажем, из ирландских иммигрантов на манер, как сейчас некоторые наши власти устраивают такую же «карусель» из гастарбайтеров — работников ЖКХ.

Если у властей и впрямь есть такие задумки, то они исходят из сильно упрощенной картины мира. По мере роста численности правдами и неправдами переселившихся в Россию насовсем представителей иных культур, нравов и традиций, будут по факту меняться правила игры не только в политике, но и во всей общественной жизни. Причем это уже происходит на фоне тотального кризиса постсоветской культуры, на фоне разрушения прежних моральных и нравственных норм. В отличие от Америки, где иммигранты по большей части все же хотят встроиться в тамошнее общество, стать его частью, у нас приезжие попросту не видят, во что именно они могли бы встроиться: на месте постсоветского общества сегодня во многом руины. В ответ силами раздухарившейся Думы делаются попытки реанимировать некие нравственные нормы на некоей ультраконсервативной основе. Многим так вовсе кажется, что на реакционной. Когда принимаются законы о приемлемых и неприемлемых формах секса, когда одной из важнейших духовных «скреп» общества ХХI века объявляется религия под государственным покровительством, когда те или иные политики выражают горячечную готовность все больше залезть в частную жизнь, в постель, в том числе указать, сколько раз можно и нельзя жениться и т. д. Большинство этих мер направлены, по факту, против «тлетворного влияния» прежде всего Запада, той же Америки. Но насколько они повышают сопротивляемость общества по отношению к тем реальным проявлениям культурного влияния, даже культурной агрессии, которые несут с собой миллионные потоки мигрантов с Востока и Юга? Быть может, они, напротив, сеют лишь рознь, злобу, взаимное отчуждение, популяризируя мракобесие и нетерпимость, ослабляя жизненные силы и без того больного нашего российского общества?

Также следует заметить, что российским властям уже в скором будущем придется вплотную столкнуться с растущим демографическим контингентом, куда более способным к различным формам горизонтальной самоорганизации и мобилизации, нежели нынешние «аборигены». В том числе – полукриминальным формам этой самоорганизации. Со временем – будьте уверены, и политическим тоже. Такое вот параллельное «гражданское общество». Эти способности – залог мощного политического и экономического влияния в уже относительно недалеком будущем.

На обывательском уровне мы не отдаем себе сегодня полностью отчета в масштабах и скорости идущих демографических (и как следствие – общественных и политических) перемен. Тридцать лет назад никто в Америке и подумать не мог, что президентом страны станет чернокожий, что году эдак к 2030-му белые станут, по всем прогнозам, в США национальным меньшинством, а испаноязычные – первой по численности категорией граждан со всеми вытекающими отсюда последствиями для институтов демократии (влияние культурологических факторов на политику никто не отменял). Лет двадцать назад и мы в России также не могли себе представить, что мигранты из вполне определенных стран станут столь стремительно растущей категорией жителей крупнейших городов страны, все более заметно меняя их облик. Не успеешь оглянуться – и, возможно, уже при нашей жизни президентом или одним из руководителей страны станет потомок какого-нибудь таджикского гастарбайтера, приехавшего на строительство олимпийских объектов в Сочи. В этом с точки зрения истории нет ничего заведомо ужасного. Просто неплохо бы представлять, куда мы идем.