Цивилизация
«Что случилось с вашим движением протеста?» — спросил меня один западный журналист, которому, видимо, надо было что-то написать о современной России. А что писать, если надо следовать двум-трем темам, которые тамошний читатель насчет России только и воспринимает? И есть такая тема — «протестное движение». Примерно, мол, как у арабов, только при Путине. Хотел отделаться крылатой фразой насчет подводной лодки — мол, «она утонула». Но шутка не прошла. Педант и зануда на полном серьезе задал второй вопрос: «А что должно произойти, чтобы это протестное движение вновь активизировалось?» Как же отвечать на подобные наивные вопросы?
Говоря о причинах спада, произошедшего с тем, что называют «протестным движением», после декабря 2011 года, обычно называют примерно следующие: не те лидеры, не та повестка, не тот протестный контингент.
Да и время тоже «не то»: при всех трудностях и проблемах применительно к основной массе населения все же нельзя говорить о растущем абсолютном обнищании, массовой безработице. Скорее, наоборот: в последнее десятилетие многие социальные группы почувствовали улучшение своего материального положения.
Про «не тех» лидеров написано уже изрядно. Практически все оказались с подпорченной моральной «кредитной историей». Тут стоит отдать должное и официальной контрпропаганде. Это сейчас Сахаров или Солженицын предстают моральными авторитетами. Попали бы они под нынешний политический прессинг — заработали бы не ссылку кто в Вермонт, кто в Нижний Новгород, а минимум «двушечку». Нашли бы за что.
Впрочем, не стоит и преувеличивать, на мой взгляд, значимость того, что называют «политическими репрессиями» в плане подавления протестного движения. Арестованные или уже осужденные по тому же «болотному делу» пали жертвами такой участи не только потому, что власть (как и всякая власть, дай ей волю) защищается и нападает, не стесняясь в средствах. А и потому, что массового голоса протеста против этого не слышно. Выйди на улицы сотни тысяч человек, устрой забастовку работники хотя бы одного федерального телеканала — все б уже были на свободе. Что-то подсказывает, что не выходят и не бастуют не только и не столько потому, что боятся (действительно, власти серьезно закрутили гайки по части митингов и шествий, но до 1937 года по-прежнему далеко), но и потому, что не хотят: этот весь протест подавляющее большинство людей не трогает, «не колебет». То же самое с различными НКО: их запишут в «иностранные агенты» или заштрафуют до банкротства практически в полной политической тишине. И все понимают, что иной сценарий не мыслим в нынешней России.
С повесткой, вернее, ее отсутствием у того, что называется «протестным движением», тоже вроде бы все просто. На первый взгляд. Мне еще в декабре 2011 было ясно: на одних лишь требованиях честных выборов (ради того, чтобы избрать кого и делать что именно?) и хлестком лозунге «долой Путина!» новой политической реальности не построить. Чисто теоретически альтернативная официальной политическая повестка могла бы сформироваться вокруг экономических лозунгов, лозунгов социальной справедливости. От пресловутых тарифов ЖКХ до сверхзарплат и сверхдоходов топ-менеджеров госкорпораций и всевозможных бюджетных и не только бюджетных организаций. Объективно есть также темы качества и стоимости медицины, образования, пенсионной системы. При этом во всех этих сферах есть вещи, которые задевают даже самого неполитизированного обывателя напрямую, ему конкретно залезают в кошелек. Ровно такие же конкретные сюжеты во множестве имеются в таких областях, как прописка/регистрация, устройство городской жизни (к примеру, всевозможные репрессии, штрафы и ограничения в отношении автомобилистов). И что? А ничего. Вот недавно резко скакнули платежи за то же ЖКХ. Кто-нибудь видел что-то наподобие болгарских протестов по тому же поводу? Или вот бюджетники, в частности медработники Москвы, были в последние месяцы неприятно удивлены произведенными манипуляциями с их зарплатами, в результате которых те вроде должны были вырасти, но на деле сократились. Вы слышали про забастовки московских медиков? Или про забастовки учителей тех или иных регионов, где президентские указания о повышении им зарплат до определенного уровня не были выполнены в срок? Практически полная тишина при отсутствии каких-либо реальных угроз репрессий для протестующих (если только они не одиночки-выскочки) даже в таких, казалось бы, политически нейтральных областях.
Проявления общественной активности встречаются лишь в отдельных случаях: когда речь идет, скажем, о каком-то новом строительстве — вещевого рынка, металлургического комбината, мечети, многоярусного паркинга на месте детской площадки и т. д. Тогда собирается толпа недовольных и пишет петицию местному или высокому начальству. Мы, мол, против нового строительства. Петиция — вот наивысшее воплощение нынешнего протеста.
Можно, конечно, винить потенциальных лидеров оппозиции в том, что они-де игнорируют подобные возможности для организации системного протеста. Вот, мол, вокруг чего надо выстраивать ряды будущих верных сторонников, формировать перспективные политические кампании и партии. Теоретически все вроде бы верно. Но Россия не раз била в прах всякие теории своей неизбывной прозой жизни.
Стоит отметить, что, как правило, возмущающиеся по отдельным частным случаям люди, будь то планируемая мечеть или очередные обманутые дольщики, шарахаются как от огня от любой возможности политизации своего обывательского протеста. Они, как правило, специально подчеркивают: мы вне всякой политики, а отдельных «примазавшихся» деятелей заранее подозревают в корысти и порочном стремлении к самопиару. Таково вообще восприятие политики в современной России — как явления изначально порочного, извращенного, корыстного и не способного решить насущные проблемы Простых Людей. Банально, но факт: в представлении большинства проблемы этих самых сакральных Простых Людей по-прежнему, как и сто, и двести лет назад, может решить лишь Ваше Высокоблагородие — барин, будь то лично президент либо же барин совокупный в лице барствующей правящей партии. Оттого за нее многие привычно и голосуют.
А кто еще лампочку в подъезде вкрутит, как не властвующий мэр, губернатор или сам товарищ Путин? Ну не Лимонов же с Удальцовым или Навальным. Вот в такой форме работает, если вообще работает, увязка в обывательских головах обустройства окрестной жизни с тем, как человек голосует на выборах. А вовсе не так, что, мол, нужна ротация, оппозиция, постоянное давление и контроль избирателей.
Это я к тому, что даже вокруг так называемой социальной сугубо левой повестки сформировать сколь-либо значимое и, главное, организованное протестное движение будет очень и очень непросто. Если вообще возможно. И, когда большие нелюбители нынешнего режима начинают злорадно рассуждать о том что, мол, рано или поздно падение цен на нефть и газ приведет сначала к дестабилизации экономики, разрушению социальной сферы, а потом, как результат, к массовым протестам и чуть ли не падению режима, я весьма скептически отношусь к подобным прогнозам. Народ наш и не такие лишения видывал. По части способности терпеть нет такой Книги рекордов Гиннесса, где бы мы не были заведомыми лидерами. Думаю, что даже в крайне неблагоприятных для власти экономических условиях наиболее привычной и естественной реакцией на трудности жизни станет не политический и даже не экономический протест, а личное — отчаянное, а если надо, то и беспринципное — приспособление людей к новой ситуации. Если не получится приспособиться — то в эмиграцию, внутреннюю или внешнюю. Бунты по типу Пикалево — да, возможны. Со вполне понятным сценарием их усмирения. Но все русские революции и революционные преобразования, включая и «мирную революцию» 1991 года, произошли, стоит напомнить, либо под мощным воздействием внешних обстоятельств (Крымская война, русско-японская война, Первая мировая), либо по воле правящей элиты, в результате ее раскола или ошибочно взятого курса. Опять же под воздействием внешних обстоятельств: элите казалось в какой-то момент истории, что именно таким образом она, в который раз опоздав с этим делом, модернизирует (якобы «догнав и перегнав» очередного исторического соперника) огромную, холодную и по большей части пустынную, незаселенную страну.
Последние политические потрясения в СССР-России произошли в результате «горбачевщины», как это понимает нынешняя власть: черни были позволены вольности, кои были чернью восприняты как высочайшее дозволение безнаказанно митинговать на площадях, требовать невозможного — то есть пытаться диктовать власти, что и как ей делать. Новая «горбачевщина» была в результате такого усвоения уроков истории в зародыше (пусть этот зародыш сильно походил на пародию) пресечена в форме известной политической рокировки 24 сентября 2011 года и последовавших контрреформ. Больше нынешний президент таких экспериментов, оставаясь в здравом уме и трезвой памяти, ни себе, ни кому другому не позволит.
Скорее всего, политический массовый протест в тех формах, как его было начали себе представлять некоторые в декабре 2011 года, на манер «арабской весны», «оранжевых революций» и т. п., в современной России невозможен вообще в обозримом будущем.
Возможно, время, когда история делалась на улицах, вообще уходит все больше в прошлое, тогда как новые формы воздействия снизу на общественно-политические процессы еще не вполне осознаны. Тут можно, конечно, удариться в философские рассуждения насчет сгинувшей пассионарности нации, но мы не станем — ввиду банальности таких рассуждений.
Количество безошибочных решений, принимаемых в закрытой, неконкурентной системе, сильно ограничено. Их качество также неуклонно падает по мере того, как система становится все более косной и консервативной, нацеленной лишь на сохранение статус-кво. Такая система становится все менее эффективной и управляемой. Но это вовсе не значит, что внутри ее неизбежно должны зародиться некие силы, способные сотворить новое качество вопреки всей изящной стройности такого сценария. Если бы такой режим существовал на Луне, он был бы, наверное, вообще вечен. Но на Земле никто и ничто не гарантированы от коррозии. Рано или поздно будет сделана случайная, но роковая ошибка, система дрогнет и начнет меняться. Меняться именно сверху. Как — в виде катастрофического самораспада или инициируя некие спасительно-оздоровительные перемены — это уже другой вопрос. Но произойдет это точно не под воздействием демонстраций в несколько тысяч человек на Болотной площади.
Впрочем, бывают прогнозы, в которых хотелось бы ошибиться…
