Цивилизация
«Нефтяное 11 сентября» случилось 14-го. В ночь на субботу на мировом нефтяном рынке произошли события, которые скорее похожи на сюжет фантастического триллера, чем на реальную жизнь. Армада беспилотников атаковала и вывела из строя крупнейший нефтеперерабатывающий комплекс Абкаик в Саудовской Аравии. Его мощность — 7 млн баррелей в сутки. Причем там не только перерабатывается сырая нефть, но еще и происходит так называемая «нормализация»: нефть с других объектов приводится к тем стандартам качества, которые необходимы для отправки на экспорт.
Ответственность за атаку взяли на себя хуситы, с которыми Саудовская Аравия находится в состоянии затяжной войны, идущей на территории Йемена. Масштабы катастрофы таковы, что до полного восстановления работы Абкаика (саудовские власти говорят, что это может занять порядка двух недель) мировой рынок потеряет почти 60% саудовской нефти (более 5,7 млн баррелей в день), каждый пятый баррель, добываемый странами ОПЕК, и 5-6% всей мировой добычи — в мире ежедневно добывается чуть меньше 100 млн баррелей.
В результате в начале торгов 16 сентября мировые цены на нефть взлетали на пике почти до $72 за баррель, прибавив по сравнению с окончанием предыдущих торгов 19,6%. Это абсолютный рекорд одномоментного роста цен за всю историю торгов фьючерсами на нефть марки Brent. А такие торги ведутся с 1988 года. Мир еще не знал ничего подобного.
На этом фоне президент США Дональд Трамп распорядился распаковать стратегические резервы страны для стабилизации мирового рынка нефти. Как обычно, сделал он это через любимый твиттер. «В связи с атаками на Саудовскую Аравию, которые могут сказаться на ценах на нефть, я распорядился при необходимости выделить нефть из стратегического резерва в количестве, которое будет определено позже — достаточном для того, чтобы сохранить рынки обеспеченными нефтью», — написал Трамп. При этом объемы нефти, которые США готовы экстренно выделить из своих стратегических запасов, до сих пор не определены. Пока это лишь словесная интервенция.
Президенты США продавали нефть из стратегического резерва лишь три раза в истории: Джордж Буш-старший в 1991 году во время операции «Буря в пустыне», когда военные действия против Ирака разрушили нефтяную инфраструктуру в Ираке и Кувейте, Джордж Буш-младший в 2005 году из-за разрушительных последствий урагана «Катрина» для производства и транспортировки нефти в Мексиканском заливе, и Барак Обама в 2011 году в разгар войны в Ливии.
Даже пережив первый шок, рост нефтяных цен в середине дня 16 сентября составил 8%: Вrent закрепился в районе $65 за баррель против $60 накануне. Казалось бы, для России начинается счастье. Ведь мы привыкли думать, что нет для российской экономики ничего прекраснее, чем бурный рост мировых цен на наш главный экспортный товар, наш основной источник валютных поступлений, «наше все». Но не тут-то было.
Крылатая фраза «денег нет, вы там держитесь» точно не относится к российскому бюджету. Он буквально пухнет от «лишних» денег.
Федеральный бюджет РФ в январе-июле 2019 года исполнен с профицитом в 3,4% ВВП, или 2,028 триллиона рублей. По итогам января-августа, по предварительным оценкам, профицит может увеличиться до 3,7% ВВП. Такого гигантского превышения доходов над расходами у российского бюджета не было даже на пике экономического роста в стране в этом веке, в 2006-2007 годах. Пока уровень профицита вдвое превышает тот, который был установлен в официально утвержденном бюджете-2019. На этом фоне еще долее странным выглядит решение повысить НДС с 18 до 20% ради дополнительных доходов бюджета. С этим все и так прекрасно, в отличие от экономического развития и доходов населения.
Государство у нас буквально купается в деньгах. При этом экономика практически не растет, а реальные доходы населения не только не восстановились до уровня 2013 года, но и продолжают падать. Даже правительственные чиновники не верят в то, что экономика в этом году вырастет больше, чем на 1,5%. И в ближайшие годы они тоже не ожидают бурного роста ВВП, хотя у правительства есть четкая задача, поставленная прошлогодним майским указом президента, — достичь темпов роста российской экономики выше среднемировых.
Но пока мировая экономика замедляется до 3% роста в год, мы с трудом ускоряемся до полутора.
На фоне падения доходов населения потребительский спрос почти не растет и, соответственно, не может быть источником роста экономики. Инвестиции тоже не могут быть таким источником: бизнес-климат в стране таков, что ни внешние, ни внутренние инвесторы не горят желанием вкладывать деньги в производство. Иностранцы предпочитают покупать надежные российские государственные ценные бумаги с гарантированной доходностью и понятными сроками погашения.
Вся надежда — что нашу экономику, как барон Мюнхгаузен себя за волосы из болота, вытянут приоритетные национальные проекты за счет государственных инвестиций. Но даже если эти деньги не разворуют и потратят эффективно, национальные проекты дадут отдачу не сразу. А сейчас россияне напоминают героя стихотворения Франсуа Вийона, который «от жажды умирает над ручьем».
Обсуждения о том, куда и в каком объеме вкладывать конъюнктурные доходы от высоких цен на нефть, затянулись. Даже если решение чудесным образом будет принято завтра, запустить механизм инвестирования сразу, а тем более получить от него отдачу будет непросто.
Новый резкий рост цен на нефть запросто может смениться резким спадом. Но даже в разгар шокового роста цен на «черное золото» рубль практически не укрепился к доллару и совсем незначительно (всего на 0,5%) вырос к евро.
Мы, кажется, добились долгожданной независимости своей экономики от мировых нефтяных цен. За что боролись, на то и напоролись. Наша экономика теперь практически не растет, даже когда нефтяные цены взлетают ввысь, и не слишком падает, когда эта нефть начинает сильно дешеветь. Впрочем, последнее еще надо доказать: серьезных обвалов цен на нефтяных биржах не было уже больше двух лет.
Нефть больше не является «топливом» для экономического роста в России. Радикально нарастить экспорт своих главных экспортных товаров — нефти и газа — Россия уже не может. Нефти — потому что почти исчерпаны возможности наращивать добычу и мы ограничены сделкой ОПЕК+. Газа — потому что объемы экспорта обозначены в долгосрочных контрактах и там нельзя ничего существенно изменить. Причем, найти новые рынки сбыта российского газа нам будет гораздо сложнее, чем сохранить долю на том же рынке ЕС с учетом твердого намерения европейских стран постепенно уменьшить газовую зависимость от Москвы.
Формально высокие цены на нефть России несомненно выгоднее, чем низкие. Но уже никакие нефтяные цены (а уже появились алармистские прогнозы, что из-за нефтяного коллапса в Саудовской Аравии мы можем увидеть и 100 долларов за баррель) не способны растормошить нашу экономику, которую с разных сторон душат вмешательство силовиков в бизнес, низкое доверие инвесторов к институтам государства, задавленный падением доходов потребительский спрос.
Более того, есть угроза, что при таком гигантском профиците бюджета и росте цен на нефть чиновники совсем расслабятся и Россия опять отложит давно назревшие и перезревшие структурные экономические реформы. Иногда кажется, что избыток денег в государственной казне для экономического развития России даже хуже их дефицита.
Наше государство усиленно продолжает копить деньги на «черный день», не делая ничего, чтобы в нашей экономике хоть когда-нибудь наконец наступили светлые дни.
