Цивилизация
Недавно в соцсетях набрал миллионы просмотров видеоролик с заседания муниципального суда в одном из американских штатов. Женщина оспаривала штрафы за неправильную парковку. За пять минут разговора судья выяснил, что та попала в тяжелую жизненную ситуацию. Сына, который ей финансово помогал, убили. Долги убитого перешли на мать. Пока она с ними разбиралась, нарушила правила парковки, но штрафы было не из чего платить. «Учитывая все обстоятельства, о которых вы рассказали, я бы хотел восстановить справедливость. Я снижу штраф с 200 до 50 долларов, — говорит в конце судья. — Вы ведь не останетесь совсем без денег?» «Нет. У меня останется 5 долларов», — отвечает женщина. И судья качает головой: «Я не могу оставить вас с 5 долларами. Я отменю штраф».
В российских соцсетях тут же разгорелись дискуссии о том, реальное это заседание суда или постановка. Выяснилось, что это действительно телепередача, аналог российского «Часа суда», но ведет ее настоящий судья Франк Каприо, а в передаче показывают неотредактированные материалы муниципального суда Провиденса, то есть реальные судебные заседания.
Тогда споры завязались вокруг того, можно ли считать такой приговор справедливым. С одной стороны, судья ведь не проверил, правду ли говорит женщина об убитом сыне — а вдруг та злостно его обманула? Да и парковку она не оплатила вовремя.
С другой — если гражданин попал в тяжелую жизненную ситуацию, государство (в данном случае суд, как его важнейший институт) обязано ему помочь, даже если штраф был выписан законно.
Ведь, по сути, именно гражданин должен быть высшей ценностью и хозяином государства.
Как бы хотелось, чтобы и дискуссии вокруг судебной российской системы когда-нибудь вышли на этот уровень. А пока у нас свои реалии.
У инвалида Антона Мамаева, приговоренного в конце июня к 4,5 годам лишения свободы за разбой, наследственное заболевание — спинальная мышечная атрофия. Молодой мужчина, весящий меньше 20 кг, практически полностью парализован и передвигается в инвалидном кресле.
По версии следствия, Мамаев вместе с товарищем, который помогал ему управлять инвалидным креслом, угрожая оружием, отобрал мопед у бывших спецназовцев. Спецназовцев, конечно, немного жаль, хотя невольно возникают сомнения в том, действительно ли вина инвалида доказана. Сам Мамаев утверждает, что мотороллер он купил за 160 тыс. рублей, а потом продавцы написали заявление в полицию о разбое. Но даже если судья был абсолютно уверен в том, что разбой действительно был, неужели он не понимал, что тюрьма для парализованного человека, который не может самостоятельно ни поесть, ни помыться, ни в туалет сходить, — это практически смертный приговор?
Сейчас, когда правозащитники добились перевода осужденного в тюремную больницу, а скандал набирает обороты, в Тимирязевском суде Москвы заявили, что судья не мог поступить иначе —
дескать, заболевание Мамаева не включено в перечень утвержденных приказом Минздрава и Минюста от 2011 года. А только по этому перечню можно освобождать от реального срока тяжелобольных людей.
Так что по букве закона судья прав. Инструкций не нарушил. А то, что тюрьмы у нас не оснащены пандусами, лифтами и кроватями для инвалидов, — не его вопрос.
Конечно, судебные системы США и России устроены совершенно по-разному и прямо сравнивать их некорректно. Американские судьи имеют куда большую свободу действий, вплоть до законодательной, чем активно пользуются. Но кто мешал российскому судье в явно нестандартной ситуации проявить человечность и, например, инициировать включение болезни Мамаева в тот самый перечень Минюста и Минздрава? Или, посоветовавшись с коллегами, придумать какой-то другой способ, чтобы и закон соблюсти, и остаться человеком?
Ведь находят российские суды законные основания назначать домашний арест тем, кто украл миллиарды. Или выпускать на свободу тех, от чьих действий пострадали сотни дольщиков. Но, к сожалению, почти никогда не включают сострадание, когда речь идет о маленьком винтике, обычном гражданине, без денег и высоких покровителей. Сказывается тот самый пресловутый «обвинительный уклон», который преодолеть никак не получается. Ведь как размышляет обычный судья: вот так выпустишь человека из-под стражи, проявишь милосердие, а потом проблем со следствием и прокуратурой не оберешься, да и руководство каждый «гуманный» приговор под лупой рассматривает — не взятка ли. Так что инициатива в данном вопросе очень даже наказуема.
Собственно, это и называется системой, которая судит о человеке только по бумажкам. Отсюда вырастают и наши судебно-медицинские экспертизы, заставляющие безногих инвалидов ежегодно подтверждать свою немощь, и устные распоряжения региональных минздравов стараться не госпитализировать стариков старше 75 как неперспективных и многое другое.
Поэтому и ролик из муниципального американского суда наши граждане привычно называют спектаклем: ведь не может такого быть, чтобы суд судил по справедливости и верил человеку на слово. Или может?
