Цивилизация
Едва ли мы в ближайшее время узнаем правду о том, что же на самом деле произошло на крымской границе в первые августовские дни, если под правдой понимать некую общепринятую версию событий. Была ли это попытка диверсии со стороны украинских спецслужб, санкционированная официальным Киевом, как утверждают в Москве? Или, напротив, провокационная инсценировка, на чем настаивают уже в самом Киеве? А может быть, чья-то «самодеятельность на местах» — такую версию тоже нельзя исключать.
Не стоит ждать определенных ответов в мире, в котором через два года после гибели злосчастного малайзийского «Боинга» в небе над воюющим Донбассом так доподлинно и не известно, кто стоит за трагедией.
А каждая из заинтересованных сторон то и дело пытается использовать эту историю в свою пользу, кажется, наконец объединившись только в последнее время в общем желании больше ее не вспоминать.
Не то чтобы мы первые в истории, кто сталкивается с дефицитом правды. Просто раньше ее старательно скрывали, а теперь сознательно разбавляют букетом внешне убедительных, сомнительных и просто фантастических интерпретаций, в котором непросто разобраться.
Трудно говорить о фактах, но можно — о больших политических тенденциях, которые предопределили новый виток российско-украинского противостояния. Похоже, что обе стороны — и Киев, и Москва — не против маленькой, но громкой конфронтации. Резоны общие: каждая может таким образом решить свои накопившиеся или накапливающиеся внутриполитические проблемы.
Это может быть одной из главных причин, почему до сих пор не разрешился конфликт в Донбассе. Пока он тлеет, сохраняется «серая зона» и манящая неопределенность, когда единственное требование к властям от населения — защитить от пугающего врага. Трудно не поддаться такому искушению и вместо этого заняться кропотливым восстановлением экономики и прочей пыльной и неблагодарной работой.
Обострение на границе с Крымом дает украинским властям хорошую возможность отвлечь внимание сограждан от проблем в экономике, отсутствия видимых успехов в пресловутых структурных реформах и борьбе с коррупцией. Продемонстрировать патриотически настроенным гражданам, что об отделившемся полуострове помнит не только крымско-татарская диаспора. Перевести в нужное русло активность участников добровольческих батальонов, то и дело заявляющих о себе как о самостоятельной политической силе.
Наконец, обуздать Надежду Савченко, которая сегодня занимает первые строчки рейтингов украинских политиков, предлагая одновременно и переговоры с донецкими сепаратистами, и навести жесткой рукой порядок внутри Украины.
Реальная политическая цель украинских властей — не вернуть Крым или даже Донбасс, а сохранить контроль над остальной частью Украины.
Патриотическая мобилизация для этого — пусть и рискованное, но проверенное войной 2014–2015 годов средство. Другими все равно не получается.
К тому же сегодня очень трудно сказать, насколько сплочена украинская власть и полностью ли она контролирует действия собственных вооруженных людей. У отдельных активистов вполне могла родиться мысль прорваться в Крым ради «справедливого возмездия». А российским властям — осталось воспользоваться этим пылом уже для достижения собственных целей.
А они тоже, вероятнее всего, внутриполитического свойства. За последние два года все та же патриотическая мобилизация была основным средством управления страной в условиях социально-экономического кризиса. Или его амортизатором. Началось там же в Крыму — и сработало блестяще. С Донбассом, Сирией и Турцией каждый раз оказывалось все сложнее — пиар-эффект уже не был столь впечатляющим.
И вот долгожданное возвращение информационной повестки в родную гавань. Или в главный форпост. А он на то и форпост, чтобы его защищать.
Издержки, конечно, будут: сколько, например, людей сдаст билеты в Симферополь, почувствовав остроту политического момента. Хотя вряд ли таких окажется много. Но туристический сезон, в любом случае, подходит к концу, к тому же мы помирились с Турцией — снова есть где нашему человеку «отлежаться».
Любопытно, что на следующий день после обнародования информации о крымской операции ФСБ сообщила о разоблачении «международного сообщества интернет-вербовщиков» в запрещенную в России организацию ИГ (организация запрещена в России). В сообщении, в частности, говорится, что участники сообщества «используют для «конспиративной связи» в интернете программные средства по шифрованию и анонимизации данных». Проще говоря, в частности, мессенджеры, на борьбу с которыми направлен пресловутый «пакет Яровой».
Украинские боевики, с одной стороны, международные террористы, действующие в глубоком тылу, с другой — хороший повод для очередного закручивания гаек.
Впрочем, главный в этой ситуации все же внешнеполитический аспект — отмеченное многими аналитиками пристрастие Москвы к обострению игры, когда ситуация явно застопорилась. Информация о сложной ситуации на северных границах Крыма невольно заставляет вспомнить о пресловутом «коридоре» между самопровозглашенными республиками Донбасса и Крымом, который грозились прорубить еще в августе 2014 года.
Говоря о том, что Украина перешла к «открытому террору», а «нормандский формат» себя изжил, Владимир Путин, вероятно, дает понять, что ждет от Киева и Запада уступок или, по крайней мере, новых переговоров с Россией.
Нынешние отношения России и Украины можно охарактеризовать так: с такими врагами друзья не нужны. Стороны остаются друг для друга эффективной угрозой, помогающей решать внутренние сложности.
Некоторым утешением может служить то, что пока Москве и Киеву удавалось не довести дело до большого конфликта, балансируя на грани, но не переходя ее. Но кто гарантирует, что ситуация однажды не выйдет из-под контроля. Хватит ли, например, у Ангелы Меркель, со всеми внутренними проблемами Германии, сил и решимости снова совершить сорокачасовой марафон через океан и обратно, чтобы убедить одних не поставлять в зону конфликта «летальное» оружие и усадить других за стол переговоров, как полтора года назад в Минске.
А главное, даже маленькая война приносит жертвы. И пока война нужна людям, она никогда не закончится.
