Цивилизация
В понедельник много шума наделал дорожный инцидент на востоке Москвы, где водитель такси подрезал «скорую» с включенной мигалкой, остановился и попытался разобраться с шофером врукопашную. Что интересно, оценки этого происшествия среди автомобилистов разошлись: кто-то называет действия таксиста возмутительными, но кто-то говорит и о том, что водители «скорых» действительно беспредельничают, создавая большие затруднения на улицах города. А главное, если сотрудники ДПС, как это было пару недель назад, останавливают «скорую» ради проезда кортежей высокопоставленных чиновников, то чем хуже обычные граждане?
Они же тоже не от хорошей жизни спешат, вот и вчерашний горе-таксист объяснял, что боялся проблем на работе…
В том же ряду и недавнее убийство девушки-промоутера в московском Люблино из-за того, что своими громкими криками она якобы «мешала отдыхать». Да, многим ошалевшим от шума и пришедшим с работы не хочется под окнами громких звуков. А полиция по таким историям обычно не приезжает.
Наконец, действия коллекторов — это и вовсе узаконенная передача справедливости на аутсорсинг.
И в методах ее установления они тоже особенно не церемонятся. Не прошло и недели с момента, как ульяновский коллектор, выбивая несколько тысяч рублей из пенсионера, кинул в квартиру бутылку с зажигательной смесью, из-за чего едва не погиб младенец. А вот его коллега из Петрозаводска из-за долга одной из работниц пригрозил взорвать детский садик.
Все это примеры того, как граждане пытаются восстановить справедливость или решить конфликт собственными силами. Точнее, по большей части насилием.
То, что изысканно называется «правовым нигилизмом», началось в России не сегодня, не вчера и даже не позавчера. Можно долго вглядываться вглубь веков, пытаясь понять, почему наши предки предпочитали «решать вопросы», а не обращаться к силе закона, и было ли хоть когда-то в нашей истории по-другому.
Но самые свежие идеологические обоснования таких действий появились совсем недавно: под конец 90-х страна засматривалась на героев «Брата» и «Ворошиловского стрелка», которые культивировали самодеятельное установление справедливости как право и долг «настоящего мужика».
Такой фон особенно выгодно оттенял достижения «нулевых», когда вдруг показалось, что персонажи Михаила Ульянова и Сергея Бодрова перестают быть героями нашего времени. Госпропаганда преподносила это как свидетельство преодоления «лихих 90-х» и «возвращения государства».
Но всплеск бытового насилия с усугублением нынешнего экономического кризиса лишний раз доказывает, что тогда в страну вернулось не государство, а только высокие цены на нефть. Именно они обеспечили обществу более-менее стабильный рост благосостояния, а вместе с ним и снижение уровня напряженности.
Уставшие от беспредела люди начали обустраивать цивилизованную жизнь сами. Благо было на что ориентироваться:
взглянуть на «другую» жизнь стало возможным, не только включив телевизор, но и купив билет если не в Париж, то хотя бы на приличный курорт.
И вдруг водители начали пропускать пешеходов на переходах еще до повышения штрафов, из подъездов стал исчезать въевшийся аммиачный запах, и даже работники сферы обслуживания во многих местах научились улыбаться, а не привычно хамить.
Нельзя сказать, что государство вовсе не принимало в этом участия: что-то было сделано для создания комфортной городской среды — правда, это касалось в основном столицы да пары-тройки крупных городов. Но часто все сводилось к жонглированию видами и степенью наказания.
Стоило грянуть нынешнему экономическому кризису, как оказалось, что институтов, защищающих людей друг от друга и от государства, как не было, так и нет. И на сцену вновь выходят то ли народные мстители, то ли обычные беспредельщики.
Опросы вроде бы свидетельствуют о некотором росте доверия к судам, прокуратуре и правоохранительным органам. По данным Левада-центра, за 2015 год все они улучшили свои показатели по сравнению с предыдущим годом, и все равно им далеко до доверия даже половины сограждан.
Тренд остается прежним: чем ближе тот или иной орган к повседневной жизни людей, тем меньше ему доверяют, тем меньше на него надеются в трудной ситуации. Хороший царь, плохие бояре, как и веками на Руси.
Но нынешняя ситуация характеризуется еще и тем, что само государство, особенно в своей внешней политике, исходит из презумпции «вечной обиды» и установки на бесконечное «восстановление попранной справедливости». И на практике это зачастую сводится к принципу «кто сильнее — тот и прав».
По сути, у нас сложилась не столько вертикаль власти, сколько вертикаль произвола.
Как пишет в своей книге Глеб Павловский, «решения в Системе РФ – не решения в пределах норм, а решения, как обойтись с нормой».
За полтора десятилетия граждане привыкли к постоянному росту своего благосостояния, и их раздражение от изменившейся ситуации будет только расти. Тому, как его нужно выплескивать, учит их тональность политических шоу в прайм-тайм на федеральных телеканалах и публичная, в том числе сетевая, активность отдельных политиков.
Ведь когда недвусмысленные намеки главы Чечни в адрес одного из лидеров оппозиции пресекают не надзорные органы типа СК и прокуратуры, у которых случается внезапный приступ интернет-слепоты, а администрация социальной сети, это подает обществу вполне определенный сигнал:
когда нельзя, но очень хочется, то можно и не такое.
И это в стране, где в последние годы последовательно ужесточали наказания за оскорбления, клевету, другие «нравственные» преступления, но в наведенном на голову оппозиционного политика прицеле углядели исключительно «метафору».
Конечно, из этого гремучего коктейля, в котором каждый за себя и «хочешь жить — умей вертеться», однажды может вырасти и настоящее гражданское общество, которое решает свои проблемы само, без государства.
Через это проходили многие страны. Только вот те из них, что мы называем развитыми, обычно делали это на несколько веков раньше и редко обходясь без крови.
Так что не стоит удивляться, что в процессе формирования общества таким методом страна может недосчитаться и множества граждан, и некоторых из нынешних начальников.
