Цивилизация
— Не боятся ваши студенты, что урбанистика в России завтра будет никому не нужна?
Варвара Мельникова, генеральный директор института «Стрелка»: В государстве Южный Судан, которое находилось в зоне военного конфликта, с абсолютно разрушенной экономикой, ставятся вопросы о том, как развивать города, как строить современным образом дороги и здания, как создавать культурные центры.
Если в Африке, которая испытывает голод, нужду в пресной воде, измученной междоусобными войнами, задаются вопросами урбанистики, то вряд ли ее можно приписать к каким-то излишествам.
Жить в комфортном городе — это норма, а не излишество. Нонсенс — это когда в 16-миллионном мегаполисе Лужков не думал, что людям нужны парки и зоны отдыха.
— Нынешняя визуализация государственного патриотизма и урбанистика, на мой взгляд, — понятия из разных вселенных. На любом конкурсе об устройстве двора сегодня скорее победит клумба с петуньями в цветах российского флага, чем самый современный европроект. Как в таких условиях готовить специалистов по урбанистике и, главное, зачем?
В.М.: Я не вижу проблемы в сочетании бело-сине-красного, эти цвета вполне гармонируют друг с другом. И при чем здесь подготовка урбанистов? Развитием городов занимаются при любом политическом режиме: тоталитарном, демократическом. Точно так же, как при всех режимах строят дома, дороги, мосты и инфраструктурные проекты. Так что специалисты, которые понимают, как надо развивать город, востребованы всегда, вне зависимости от текущего политического строя. Да и не согласна я, что «патриотическая клумба» всегда победит как образец дизайна.
Алексей Новиков, декан Высшей школы урбанистики НИУ ВШЭ: Вообще город представляет собой такое количество задач, сложных и интересных, что он зачастую оказывается выше и сложнее национальной политической сферы. Примечательно, что в Конституции РФ местное самоуправление, которое приходится на уровень города, отделено от государства. Конечно, в нынешнем моменте эта система часто понимается как продолжение государства, что неправильно и, очевидно, временно.
Город сложнее и важнее национального государства — это будущая ячейка в организации глобального экономического и политического пространства.
Вопросы благоустройства, ЖКХ, развития инфраструктуры — это все вещи очень прагматичные, приземленные и в то же время нетривиальные. Если смотреть вперед на ближайшие 10–15 лет, политика по благоустройству будет экономическим инструментом, который сможет либо поднять, либо опустить стоимость городской среды как экономического актива. Мир входит в эпоху низких темпов экономического роста. Рост экономики перестает быть самоцелью. Его заменяет качество среды обитания. Решающая роль в этом вопросе — за городами. Выиграют те страны, которые быстрее смогут делегировать полномочия городам.
В.М.: В прошлом году студенты «Стрелки» провели исследование для городов на Волге. Скажем, в Саратове, где у многих горожан есть собственные катера, лодки и яхты, до сих пор не создано нормальной инфраструктуры, где они могут парковаться, заправляться и так далее… И большинство кораблей проплывают мимо Саратова в связи с отсутствием этой инфраструктуры.
В исследовании подсчитано, какого экономического эффекта можно достичь, если заняться ее созданием. Это 640 млн руб. налоговых поступлений в бюджет города, что позволит окупить затраты на строительство в течение 3,5 лет. Плюс 3,4 млрд руб. прямого вклада в ВРП региона и 27 тыс. новых рабочих мест. Цифры были рассчитаны на начало года.
Формирование качественных решений, которые повышают комфорт в городе, — не абстрактная единица, которую потом непонятно как измерять. Она вполне измеряется деньгами: как количеством субсидий, которые выделяются на то или иное градрешение, так и количеством бизнеса, который туда приходит.
– Руководителей цифры обычно убеждают. А успели уже начальники страны и простые граждане понять, кто такие урбанисты и зачем они нужны? Или они до сих пор проходят в общественном сознании по линии креативных хипстеров?
В.М.: Учитывая тот факт, что Екатерина Андреева на Первом канале произносит слова «урбанистика» и «общественное пространство», то, я думаю, можно с уверенностью сказать, что урбанистика является мейнстримом — может, не до конца понятным всем, но уже точно общеупотребимым словом. Ну а то, что урбанисты — это какие-то креативные хипстеры, это просто стереотип уровня «в России пьют водку и танцуют с медведями».
А.Н.: Мне кажется, даже если и не успели понять, то в любом случае и горожане, и руководители на себе ощущают, что это такое. Я был в Китае недавно, 20 лет спустя после своей первой поездки туда. В 90-е переходить улицу там было почти страшно: казалось, если не успеешь это сделать, пока горит зеленый на светофоре, тебя переедут тысячи людей на мопедах. В городе стоял невероятный шум и смог, все эти мопеды жужжали и дымили. Второй раз я оказался там же полгода назад. Мопедов все так же много, только все они бесшумные, электрические. Город стал намного тише и чище. Такого рода технологические изменения будут происходить, и они совсем не хипстерские.
Отождествление урбанизма с хипстерством — большое недоразумение. Урбанизм — новый тип мировой экономики.
Тут выступают технологии в тандеме с практиками совместного потребления. Как мобильные телефоны стали обязательной частью нашего гардероба, так через 5–10 лет мы спокойно будем ездить в машинах без водителя, и вообще, наше транспортное поведение поменяется. И, кстати, именно поэтому перед транспортным департаментом Москвы стоит сегодня невероятно сложная задача. Они, с одной стороны, должны закрыть гигантский пробел в дорожном строительстве, которого всерьез не было в столице последние 40 лет. А с другой — отлично понимают, что наращивают автомобильную инфраструктуру в момент, когда уровень автомобилизации в мире начинает снижаться и вроде бы поэтому они должны идти как раз в противоположную сторону, причем инвестиции в дорожную сеть стоят огромных денег. Очень непростая задача — выбирать меньшее из зол. Все это тоже урбанистика в чистом виде.
— В 2010 году вы назвали Новую Москву самым опрометчивым проектом. Прошло пять лет, территория стала частью города, ее бешеными темпами застраивают жильем. Вы не изменили своего отношения к проекту? Если бы сегодня политики посоветовались с урбанистами, что с этим делать, какой бы вы дали им совет?
А.Н.: Я не изменил своего мнения, наоборот, укрепился в том, что это одна из самых больших градостроительных ошибок столетия. Там бешеными темпами идет жилищное строительство, убивая всякую возможность создания на этой территории нового формата жилья для среднего класса и качественной городской среды.
По сути, это выдавливание из квадратного метра быстрых денег: ничего более серьезного, как правило, за этим не стоит, как будто бы все это происходит в колониальной Африке во времена бурного роста капитализма.
Экономика жилищного строительства в Новой Москве по типу очень похожа на плантационную, просто каучуковый бизнес XIX века какой-то.
Также это чудовищное отвлечение ресурсов от основной территории Москвы, где есть чем заняться: в столице масса зияющих пустот — промышленные зоны, предназначенные для редевелопмента, рыхлая территориальная структура, нехватка инфраструктуры и т.д.
Нарушена ткань экономических и административных взаимодействий в агломерации. В последнее время стал возникать своего рода региональный эгоизм: зачем Москве договариваться с Московской областью по поводу дорожного строительства или территорий для захоронения твердых бытовых отходов — мол, для этого хватит прирезанного к Москве куска Новой Москвы... Что можно сделать? Признать, что это была серьезная ошибка, и попытаться ее исправить. Думаю, ВШУ могла бы помочь в этом городу.
Агломерация живет за пределами МКАДа, но не только в присоединенном к Москве аппендиксе.
Если найти и отработать механизмы конвенций между территорией Москвы и близлежащими районами Новой Москвы, потом перенести их на всю агломерацию в целом, то мог бы получиться весьма интересный проект. Я посчитал, что в Нью-Йорке каждый небольшой тауншип (это нечто вроде наших микрорайонов) участвует примерно в двух сотнях конвенций различного рода: по мусору, пожарной охране, санитарным нормам…
Понятно, что в России договороспособность муниципалитетов не очень высокая. Но она везде такая. Муниципалитетам, и в России и в США, всегда трудно договориться между собой. И все же лучше потратить несколько лет на эти конвенции и договоры, выстроить разумную систему межмуниципальной кооперации, чем объединять Москву с Московской областью или выпиливать кусок из области, присоединяя его к столице.
— Что это за совместная программа «Стрелки» и ВШУ? Какие дипломы получат ее выпускники?
А.Н.: «Стрелка» создала концепт новой англоязычной магистерской программы Urban analytics, в которой мы можем друг друга прекрасно дополнить. ВШУ изучает этот концепт. Надеемся, что профессиональная экспертиза ВШУ в тандеме с инновационными образовательными форматами «Стрелки» отлично работают. Нам важно, чтобы студенты начали понимать междисциплинарность самого предмета урбанистики. Концепция урбанистического образования ВШУ нацелена на выработку общего языка между архитекторами, градостроителями, социологами и всеми, кто занимается развитием городов. Формат воркшопов «Стрелки», креативность и широта взглядов ее специалистов прекрасно сочетаются с глубокой практической экспертизой ВШУ.
— У городов есть главный архитектор, главный художник, не говоря уже о главном строителе. А нужен ли им главный урбанист? Например, в Москве?
В.М.: «Урбанистическое развитие» подразумевает горизонтальное взаимодействие большого количества департаментов: и транспорта, и строительства, и благоустройства, и природопользования, и культуры. Поэтому, на мой взгляд, большие города нуждаются в широком специалисте, который понимает, как можно этот город развивать комплексно. Совсем необязательно, а возможно, даже и лучше, чтобы он не был архитектором.
Мне роль главного архитектора в большинстве городов, которые развиваются с учетом рыночной экономики, кажется несколько устаревшей. Во-первых, не очень ясны его полномочия: что он может согласовывать, что нет? Во-вторых, это настолько широкий спектр интересов и возможностей, что скорее это должен быть коллегиальный орган — так, например, организовано градостроительное управление в Барселоне.
