Цивилизация
Излишне напоминать, что Организация Североатлантического договора создавалась в апреле 1949 года в целях отражения возможного советского вторжения в Европу. Европейцы крайне неуверенно чувствовали себя в одиночестве рядом с СССР, восстанавливавшимся форсированными темпами. Кроме того, в 1947 году Советский Союз заявил о том, что его ученые раскрыли секрет ядерного оружия. И хотя американцы считали такие заявления преждевременными, было ясно, что СССР скоро будет обладать этим типом оружия.
В этих условиях создание Трансатлантического альянса стало звеном в цепи бинарной логики противостояния двух сверхдержав.
В этой вполне рациональной логике НАТО и просуществовало следующие 40 лет. Включение в состав альянса новых членов трактовалось на Западе как «расширение пространства свободы», а в СССР — как «новые агрессивные планы натовской военщины». Даже в моменты разрядки Организация Североатлантического договора оставалась для СССР удобным врагом — можно было выстраивать двусторонние отношения со странами Европы, продолжая клеймить коварных империалистов, засевших, конечно, в НАТО. Так продолжалось до распада Советского Союза.
Главной проблемой НАТО в 1990-е годы стало то, что, потеряв в лице СССР и ОВД врага, альянс так и не смог найти в них — в новой России — друга.
Невзирая на договоренности Горбачева с лидерами Запада, НАТО неуклонно расширялось на Восток, двигаясь все ближе к границам России.
При этом основной задачей НАТО называлось теперь распространение ценностей свободы и демократии. Насколько альянс 1990-х годов был готов к тому, чтобы превратиться из военно-политического блока в блок ценностный? Думается, что с коммуникационной точки зрения было ошибкой, сделав лишь легкий ребрендинг, пытаться убедить Россию, что НАТО — это теперь совсем другая история. Неминуема первая реакция отторжения. Это как в фильме «Терминатор-2»: появление того же самого киборга, который за 15 лет до этого чуть было не уничтожил главную героиню, было немедленно воспринято ей как угроза.
Натовские бомбардировки Югославии расставили все по местам для большей части населения России — и для российской политической элиты.
Может ли распространение демократических и либеральных ценностей осуществляться огнем и мечом? Наверное, в отдельных случаях может. Но если это делает тот же самый киборг, который на протяжении 40 лет охотился за тобой, можешь ли ты быть уверен в том, что он несет тебе ценности свободы и демократии, а не подбирается поближе, чтобы расправиться?
В такой ситуации НАТО следовало бы сделать широкий жест — предложить России стать участником альянса.
Однако альянс был мало приспособлен для того, чтобы инициировать такие существенные изменения мировой политики. Вообще в больших организациях, в которых решения принимаются коллективно, обычно мало пространства для действительно революционных изменений. Преобладает инкременталистский подход: продвигаться к намеченной цели потихоньку, не меняя правил игры.
В определенном смысле у НАТО были свои резоны вести себя именно так. Новые государства Восточной Европы стремились стать членами альянса, чтобы «застолбить» себе место в Европе, а также переживая травму многолетнего нахождения под пятой лидера социалистического мира. Многие рассматривали вхождение в НАТО как некоторую гарантию включения затем и в ЕС, который ассоциировался с экономическим преуспеванием. Кроме того, Россия с ее реваншистской оппозицией (ЛДПР, КПРФ) и не всегда устойчивой властью, войной в Чечне и экономическими трудностями воспринималась настороженно.
Однако Запад никогда не понимал, что в этой ситуации России следовало бы помогать, а не готовиться к прошлым войнам.
В июле 2001 года, накануне саммита «восьмерки» в Генуе, за два месяца до террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне, президент России Путин заявил, что НАТО следовало бы либо распуститься, либо включить в себя Россию.
Молодой российский президент выступил с инициативой создания общеевропейского пространства безопасности. Стоит отметить, что в этом вопросе Путин последователен: с 2001 года эта внешнеполитическая позиция российского президента изменений не претерпевала. Россия сотрудничала с Западом в ходе операции в Афганистане и вообще всячески демонстрировала желание сотрудничать. А НАТО в 2004 году включило в свой состав еще семь государств, в том числе страны Балтии. Для российского руководства эта ситуация стала однозначным сигналом: с нами никто не хочет считаться. Отсюда и знаменитая речь Путина в Мюнхене.
Вместе с тем на операционном уровне работает (или работали до недавнего времени) ряд программ, которые обеспечивают «консультации сторон по вопросам безопасности» и в рамках которых «осуществляется сотрудничество по широкому кругу вопросов, представляющих общий интерес». На практике, думаю, это более интересно и захватывающе, чем то, как это звучит. Однако это не стремление выйти на новый уровень. Это подморозка, фиксация статуса.
История взаимоотношений России и НАТО в последние 25 лет — это история разговора двух глухих. Каждый говорит о своем и не слушает своего партнера.
Все эти годы Россия и НАТО мучительно искали смысл своего существования в новой мировой политике. Нынешняя внешняя политика России — в некоторой мере результат того, что нашу страну в свое время не приняли в клуб.
Сегодня НАТО стоит перед выбором. Первый путь — легкий: найти смысл своего существования в прошлом. Противостоять России. Пытаться вовлечь в свою деятельность Украину. Поддерживать высокий градус конфронтации.
Второй — тяжелый: определить, каким мы хотим увидеть мир еще через 65 лет, и стремиться к нему. Как заявил бывший генсек НАТО лорд Робертсон в интервью для NATO Review к нынешнему юбилею организации, «безопасности в Европе не будет, если не будет организации, которая будет последовательно выступать за либеральные ценности. И Россия должна быть обязательно включена в нее. Именно такими, кстати, были цели российского руководства в свое время». Хорошо, что в НАТО еще остались такие лорды.
Автор — кандидат политических наук, участник московского хаба «Global Shapers Community», старший преподаватель кафедры сравнительной политологии МГИМО.
