Цивилизация
Вызов — 1
Рост рисков падения цен на нефть (а вслед и цены на газ, привязанной к нефти). Они, как финансовые переменные, формируются на рынках нефтяных деривативов в Нью-Йорке и Лондоне. Трехкратное падение цен на нефть во второй половине 1980-х годов добило Советский Союз. Причина — «сезон низких цен» длился 4 года. Полгода низких цен на нефть отправили Россию прямиком в кризис августа 1998 года. Счастье, что цены через год отскочили вверх. Еще бы год–два, и мы бы не узнали родных политических ландшафтов. В 2008 году цена на нефть всего лишь за 5 месяцев упала в четыре раза. И вновь ангел-хранитель сделал так, что через полгода цены забрались обратно в горы. В марте 2012 года цена нефти марки Brent достигла $125 за баррель. К 20-м числам июня 2012 года рынки срезали ее на треть. Она стала меньше — $90. Затем месяц за месяцем отскочила вверх. Опять пронесло.
Но когда-нибудь не пронесет. Нефть — это спекулятивный финансовый рынок. Игроки легко уходят с него на рынки валюты, акций, облигаций. Как только доллар США начнет серьезно укрепляться к евро, цены на нефть могут рухнуть.
Регуляторы легко могут вызывать сброс «искусственно высоких» цен, охлаждая нефтяной рынок, лимитируя способность игроков принимать спекулятивные позиции.
Вызов — 2
«Физическое» вытеснение России с рынков сырья Европы. На ЕС приходится 50% российского экспорта. Поворот сырьевых потоков из России в Азию — это худшие ценовые условия и многомиллиардные затраты на инфраструктуру. Огромные потери.
Сразу и немедленно это невозможно. ЕС глубоко зависит от российского топлива. Доля России на европейском нефтяном и газовом рынках — одна треть, на рынке угля — 27%. Ее доля во внутреннем потреблении газа многих стран Восточной и Центральной Европы доходит до 80–100%: Австрия — 49%, Германия — 36%, Италия — 27%, Франция — 14%, Швейцария — 12% и т.д. (2007–2010 годы).
Но шаг за шагом сокращение доли России на энергетическом рынке Европы, видимо, будет происходить.
Ключевая цель энергетической политики США в Европе — диверсификация источников газа для Европы, создание транспортных коридоров для газа в обход России (Congressional Research Service. Europe's Energy Security. August, 2013). Один из источников «замещения» — вход США на рынок Европы, прежде всего Восточной и Центральной, с сжиженным природным газом для «ослабления зависимости от России».
А что с нефтью? В феврале 2014 года после многолетнего перерыва выданы первые лицензии на экспорт нефти из США в Европу (на несколько миллиардов долларов). В США раздаются призывы снять ограничения на экспорт нефти, существующие с момента нефтяного эмбарго середины 1970-х годов. Прогнозируется, что в 2015 году США выйдут на первое место в мире по производству нефти (сегодня первое место у России) (International Energy Agency, November 2013). Хотя США еще долгое время останутся нетто-импортером нефти, одна из идей — мост выборочных поставок нефти в Европу для замещения импорта из России (Richard Haass, President of the Council on Foreign Relations, 3 March 2014).
Вызов — 3
Мы на долгое время расстались с возможностью модернизации за счет импорта технологий из G7 и других развитых стран.
Конечно, этот импорт и раньше почти не осуществлялся. Но если раньше оставалась хотя бы какая-то возможность заключения «нового контракта с Западом», его участия в «экономическом чуде» в России, в ее новой догоняющей модернизации, то сегодня, в связи с Крымом, эта возможность полностью исключена на неопределенное время. Ни одно «экономическое чудо» XX века (Германия, Япония, Корея, Сингапур и т.д.) не произошло без поддержки США. Все модернизации последних 100 лет проходили на основе трансферта технологий и прямых инвестиций в развивающиеся страны.
Ни одна догоняющая модернизация в России начиная с XVII века не происходила без массовой закупки западных технологий. Так было не только в царской, но и в сталинской модернизации 1930-х. Ключевые поставщики — Германия и США. Доля СССР в вывозе германских машин составляла в четвертом квартале 1931 года по машиностроению в целом — 39%, по станкам — 62% (Ежегодник внешней торговли, 1932).
Сегодня нам говорят: не будет Запада — найдем других партнеров.
На практике это означает стать сырьевым каналом для Китая и получать технологии не из первых, а из вторых рук.
После «китайской переработки», с учетом того, что пока это больше копии, чем оригиналы. Продукты худшего качества. Китай — партнер номер 1 вместо ЕС. Модель рискованная, основанная на модернизации «второго сорта».
Ответы на вызовы
Неправильный ответ: подвижка к закрытой, «мобилизационной» экономике. Бесперспективно. Заранее известный диагноз — отсталость, строительство «паровоза» в отдельно взятой стране. Нарастание разрыва в технологиях. Огосударствление. Бегство капитала. Денежная эмиссия. Инфляция. Рынки закрыты или падают. Консолидация банков. Автоматизм кредитования. Фиксированный валютный курс. Иностранная валюта ограничивается или изымается из обращения. Прерываются карточные связи с внешними платежными системами. Рационирование кредита, наличности. Где-то там, на горизонте — социальный шторм.
Правильный ответ: неожиданный, асимметричный. От нас его не ожидают.
Либерализация, «взрыв» внутренней экономической активности в России. Все подчинить росту внутреннего спроса и предложения. На первое место поставить интересы среднего класса, увеличение его активов и имущества.
Программа мер? Ничего проще:
— налоговые каникулы для вновь открываемого бизнеса на пять лет;
— замораживание тарифов, рост — не более 1% в год;
— регрессивный налог на прибыль. Показал выше рост прибыли в сопоставимых ценах, меньше налог;
— обещание не повышать 5–7 лет социальные налоги;
— обещание понизить ставку НДС через 3–4 года;
— налоговые каникулы, ставка = 0 на прибыль и дивиденды по прямым иностранным инвестициям из G7 и других развитых стран;
— создание финансового офшора в «подбрюшье» Европы (Калининград);
— снижение ключевой ставки центрального банка до 1–1,5%;
— установление административных потолков процента по ссудам. Жилищная ипотека — не выше 7%, как в Восточной Европе;
— решительная антимонопольная борьба с ценовыми картелями (формальными и неформальными);
— «убиение» сверхвысоких регулятивных издержек. В 2000-е годы число нормативных актов росло по экспоненте. Условно — 50-процентное сокращение;
— сокращение госаппарата. Условно — на 30%;
— затормаживание падения рубля (это сделает пул «ЦБР — пять крупнейших банков под госконтролем», именно они «создают» валютный рынок);
— замораживание полицейской / налоговой борьбы с офшорами (она приводит только к усилению оттока капитала). Вместо этого — резкое облегчение условий и рисков бизнеса в России;
— стимулирование массовой розничной собственности на акции (налоги, приватизация, в первую очередь для розничных, а не для крупных иностранных инвесторов);
— чистота помыслов. KPI для правительства — по индексу коррупционности Transperancy International переместится с 127-го места из 177 (2013) хотя бы на 80–90-е;
— приватизация земли в интересах среднего класса. Государству принадлежит более 90% земель (в конце XIX века — 40–45%). Вместо концентрации собственности в руках крупных землевладельцев (что активно происходит) широкая раздача или дешевая приватизация государственных земель семьям под жилые дома («Одноэтажная Россия»).
И многое другое.
Что будет результатом? Расцвет. Много денег, много рублевых инвестиций, золотая лихорадка на финансовом рынке. Много новых бизнесов. Расцвет венчура. Масса идей. Разгосударствление (сейчас 50% экономики и финансового сектора под контролем государства). Множество новых финансовых инструментов и финансовых институтов, ищущих, куда вложить деньги. Возврат в Россию нерезидентов. Притормаживание инфляции. Вместо чистого вывоза капиталов каждый год — приток. Приход реальных прямых иностранных инвестиций, с трансфертом технологий. Сокращение черного и серого оборота. И, конечно же, рост доходов бюджета.
Экономика — это пространство психологии, ожиданий, настроений.
Вместо жалоб и внутренней эмиграции — возникающее чувство свободы, того, что российская экономика становится удачным, эффективным проектом. Ожидания меньших рисков. Крылья за спиной у бизнеса.
Но есть и третий вариант — отсутствие ответа.
Это значит, что мы будем болтаться где-то между двумя стульями, не скатываясь окончательно к мобилизационной экономике, но и не уходя в ту зону, где строится социальная рыночная экономика, подчиненная среднему классу, и совершается «экономическое чудо». Подвергаясь ударам и неприятностям от вытеснения России с рынков, от колебаний мировых цен на сырье, от роста непроизводительных расходов государства. Испытывая растущее давление потока административных ограничений и властных вмешательств, искажающих экономическую жизнь.
Сегодня кажется, что именно такой сценарий — отсутствие ответа на вызовы — нам уготовила жизнь. Именно его шансы велики, как подсказывает нам практика последних 20 лет.
Но в истории бывают неожиданные кульбиты. Так же как и на рынке, позиция может вдруг «перевернуться». Шансы на это пока есть. Власть способна на неожиданные и неординарные решения. Или уже не способна? Ответ будет дан в течение ближайших лет.
Автор — д.э.н., проф., завотделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН
