Цивилизация
Торговые бойкоты делаются главным способом диалога наших властей с окружающей действительностью. Украину наказывают таможенной блокадой за намерение подписать в ноябре договор об ассоциации с ЕС. Белорусским творогу и маслу угрожают санкциями за применение Минском грубой силы в скандале с «Уралкалием». В литовской сметане находят «недостаточное содержание молочнокислых организмов» в ответ на то, что именно в Вильнюсе состоится церемония принятия украинцев и молдаван под покровительство Евросоюза, а также, вероятно, и за растущую скупость литовцев, проявляемую в отношении «Газпрома».
Подошла очередь и голландских тюльпанов. Во-первых, гринписовский ледокол Arctic Sunrise ходил под флагом Нидерландов. Во-вторых, Нидерланды не только не одобрили штурм ледокола нашей погранслужбой, но еще и пожаловались на это в трибунал ООН по морскому праву. А в-третьих, гаагская полиция нарушила дипломатическую неприкосновенность советника-посланника российского посольства Дмитрия Бородина. Ясно, что после этого Россельхознадзор сразу же выявил в тюльпанах провинившейся державы каких-то зловредных насекомых, обнаружив попутно, что молочная продукция, поставляемая к нам из Голландии, отличается своим низким качеством.
Надо сказать, что, в отличие от других объектов кремлевских воспитательных мероприятий, Голландию пока только стращают торговой войной, не переводя ее в практическую плоскость. То, что наши власти медлят перед тем, как решиться на такой удивительный шаг, по нынешним временам уже утешает.
Украина экономически зависит от России куда сильнее, чем Россия от Украины. Хозяйственные санкции против Киева, при всей их политической безответственности, наносят нашей экономике хоть и заметный, но вполне переносимый ущерб.
Ну, а материальный урон от продуктового бойкота маленькой Литвы практически целиком ложится на литовскую сторону: в прошлом году пятая часть литовского экспорта шла к нам. Правда, долгоиграющие последствия тут предсказать труднее. Литва все-таки член Евросоюза и, естественно, взывает сейчас к старшим своим партнерам. Пока что она получает от них лишь заявления о моральной поддержке, которые, как говорится, в карман не положишь.
ЕС — структура рыхлая и политически слабовольная. Но как она себя поведет, если продолжать ее дразнить, все-таки не совсем ясно. Ведь торговля с Евросоюзом — это половина всего российского товарооборота. И при всей зависимости европейских стран от российских энергоносителей она далеко не так велика, как зависимость нашей страны от поставок товаров из Европы. Мысль о сколько-нибудь масштабных торговых войнах с членами ЕС — это крайне неудачная и невыигрышная идея.
Однако о возможности «открыть фронт» против Нидерландов у нас рассуждают как ни в чем не бывало. Только неплохо было бы помнить, что роль Голландии в системе хозяйственных связей нашей страны просто несравнима с ролью Литвы и даже, пожалуй, Украины.
Ввоз в Россию голландских товаров ($6 млрд), сопоставимый по величине с импортом из таких стран, как Польша, Турция или Казахстан, для нашей экономики важен, но не критичен. А вот экспорт российских товаров в Голландию ($77 млрд в 2012 году) просто не имеет себе равных. Ни один другой торговый партнер нашей страны даже и близко не подходит к этому показателю. Благодаря этому импорту (больше 80% — энергоносители, остальное — металлы) торговля с Нидерландами обеспечивает 9,9% всего российского товарооборота. Для сравнения: на все страны СНГ, вместе взятые, приходится 14,1%, на Китай — 10,5%, на Германию — 8,8%.
Понятно, что такой выразительный дисбаланс между товарным вывозом в Нидерланды и ввозом оттуда, сложившийся за каких-нибудь 10–12 лет, указывает на то, что эта страна стала ключевым перевалочным пунктом для товарных и денежных потоков, текущих из России на Запад и обратно.
Деньги, вырученные за российскую нефть, частью остаются там, где она была продана, а частью, изменив по дороге свое гражданство, возвращаются обратно. На начало этого года по объему накопленных в России иностранных инвестиций ($61,5 млрд) Нидерланды занимали второе место в мире после Кипра. За один только прошлый год поступление в нашу страну инвестиций, которые лишь с немалой долей условности называют нидерландскими, достигло $21,1 млрд и превысило инвестиционный приток из любого другого государства. По большей части эти «голландские» деньги вкладываются в российский энергосектор, к которому они, видимо, чувствуют какое-то инстинктивное тяготение.
Попытка сколько-нибудь серьезного хозяйственного «наказания» Нидерландов — это бумеранг, который обернется наказанием для групп интересов, дислоцированных в России, и наказанием сильным.
Трудно представить, что наши власти, шумно угрожая Голландии, сознательно стремятся раскачать лодку, в которой находится так много близких к ним людей. На холодную голову такое обычно не делают. Причина, возможно, в слабой координации действий разных звеньев аппарата, в высочайшей привычке давать волю эмоциям, а также в сложившейся в домашней нашей бизнес-практике традиции пугать партнера, исходя из неочевидного предположения, что это сделает его конструктивнее и пластичнее.
Так или иначе, но скандалы с взятием на абордаж гринписовского ледокола, а затем и с полицейскими приключениями советника-посланника, которые по реальному своему содержанию буквально напрашивались на то, чтобы их по-доброму уладили за закрытыми дверями, были превращены у нас в акции державного самовыражения. Правда, извинения голландцев, несмотря на явную их двусмысленность, вроде бы решено принять. И даже Литве обещано ослабить таможенную хватку. Но кто скажет, с кем и по какому случаю будет устроен скандал завтра?
Кремль буквально коллекционирует поводы, втягивая страну во все новые и новые конфликты с непредсказуемыми последствиями. И вовсе не только для экономики. Те, кто отвечает за такие решения, с каждым шагом ступают на все более тонкий лед. Может и подломиться.
