Цивилизация
Способ, избранный правительством для реформы отечественной академической системы, вызывает некоторую оторопь. Масштабные изменения огромного организма, несколько веков бывшего главным столпом российской науки, проводятся, как это видится на данный момент, в режиме спецоперации, мощного внезапного удара. Более того, профильный министр Дмитрий Ливанов еще и объясняет, что медлить было нельзя. Прямо какой-то ленинский план вооруженного восстания: «сегодня рано, а послезавтра поздно»…
Известно, что жесткая, а иногда жестокая критика РАН находила поддержку и среди кремлевских экспертов, и в правительстве. И встречала яростный, публичный и гневный отпор среди самих академиков. Так что сама по себе высокая конфликтность ситуации — никакой не сюрприз.
Более того, не так-то легко спорить с учеными, такими, например, как Константин Северинов, вернувшийся в Россию, чтобы возглавить лабораторию в академическом институте, или как нобелевский лауреат Андрей Гейм, которые говорят о геронтологических проблемах академического сообщества, а главное, о совершенно неэффективном способе распределения ограниченных ресурсов. Таком, который никак не помогает исследовательским усилиям, в том числе и в фундаментальных науках. Активных ученых жизнь в академической системе вынуждает иногда работать практически «челноками», возя в чемоданах купленные за свой счет расходные материалы из-за границы.
Все так. И градус противостояния достаточно высок, чтобы делать обсуждение необходимой перенастройки всей системы тяжелым, нервным и периодически скандальным. Однако стоит ли в этой связи считать, что можно действовать без предупреждения, подозрительно по-рейдерски? Собственно, многие в такого рода подозрениях уже укрепились.
Самая, наверное, впечатляющая часть объявленного плана — создание агентства по распоряжению имущественными активами академической системы. Нетрудно было догадаться, что появится соответствующий интернет-мем про «Академсервис» и шутка про кандидата на то, чтобы его возглавить, — Евгению Васильеву.
В случае с Министерством обороны все было несколько яснее. Теоретическую разумность одной из главных составляющих преобразований в нем — выведения из компетенции ведомства хозяйственных вопросов — трудно оспаривать. Ее, собственно, особенно и не оспаривают даже после стоившего Анатолию Сердюкову кресла грандиозного скандала. Просто как-то так вышло, что кадровый состав, которому был доверен этот процесс, оказался чересчур своекорыстен. Правда, не то чтобы это кого-то сильно удивило. Кадры другого качества в этих сферах выживают с трудом и попадаются редко.
В случае с РАН и другими академиями дело обстоит сложнее. Избавить их от тяжкого груза управления собственностью, передав его в новую, приправительственную структуру, значит проявить большую уверенность в том, что чиновничий аппарат справится принципиально лучше, чем аппарат академий. Эту уверенность подтвердить очень сложно. Практика-то в общем ничего хорошего про чиновное управление активами нам не показывает. А уж ключевые слова «развал» и «распил» тут не прозвучать никак не могли.
Ну и, конечно, когда, объясняя столь радикальные шаги, министр Ливанов вдруг сообщает, что для ученых после всего ничего не изменится – как работали, так и будут работать – это вызывает сардоническую усмешку. Тогда ведь получается, что реформа делается не для того, чтобы условия их работы изменились с плохих на хорошие. А для чего? Чтобы освоить финансовые и имущественные ресурсы? А оппонентов лишить аппаратного веса?
Наверное, министр неудачно выразился. Но возникает серьезное опасение, как бы это не оказалось оговоркой по Фрейду. И как бы те представители научного мира, которые не боялись бросить академикам вызов и призвать к переменам, не обнаружили, что их, как говорилось в бразильском сериале «Просто Мария», использовали.
