Цивилизация
Скандалом вокруг интервью гендиректора Первого канала Константина Эрнста журналу Rolling Stone, которое автор материала спустя пять лет наконец разместил для публики на своей интернет-страничке в издании «Сноб», можно измерять градус враждебности, охватившей общество в последние годы.
В интервью приводится не подтвержденное записью заявление, якобы сделанное Эрнстом, о том, что, по его мнению, убийство его предшественника на «первой кнопке» Владислава Листьева было заказано Сергеем Лисовским. Эрнст отрицает, что говорил это, автор настаивает, ссылаясь на коллег-свидетелей. Возможность публичного просмотра интервью была заблокирована изданием «Сноб» — как пояснил его главный редактор Николай Усков, до выяснения вопросов правообладания с Rolling Stone.
Усков также заявил, что считает неэтичным включение в интервью фрагмента, не записанного на диктофон, к тому же в пересказе.
Автор, в свою очередь, ссылается на то, что, по его мнению, «информация может иметь важное общественное значение». Какое? Даже в пятилетней давности беседе Эрнст (под запись) говорит, что доказательств по делу Листьева у него нет и в любом случае они не могли сохраниться.
Так что значение явно не в том, что теперь следствию легче наказать заказчика убийства.
Априори скандальные и не слишком хорошо доказанные публикации имеют право на существование в медиа как способ завлечения не очень взыскательной публики (но это бизнес «желтой прессы») либо когда требуется безотлагательно привлечь внимание общества к жизненно важным обстоятельствам происходящего. Недавно редакция русской версии журнала «Форбс» разместила полухудожественный пересказ беседы своего репортера с Борисом Березовским на состоявшейся накануне смерти олигарха встрече. Будучи гораздо более актуальным, материал все равно вызвал довольно жесткие разговоры об этичности таких текстов, не разрешенных к публикации интервьюируемым и не снабженных материальными доказательствами точности. В новом же случае и особой актуальности нет. Нет и особой корысти автора. Однако
есть очевидное гражданское чувство, которое у многих в социальных сетях находит поддержку. И заключается оно не в том, что наконец-то с помощью государственных институтов благодаря усилиям репортера стало возможным установить истину и восстановить справедливость. А в том, что это «правда про то, какие они все там гады».
Чувства понятные, но не очень конструктивные. Между тем смысл репортерской журналистики именно в конструктивности — то есть в том, чтобы снабжать общество и его институты такими сведениями, на которые можно осмысленно среагировать. В нашей общей с Великобританией истории был такой пример: корреспондент Daily News Мак-Гахан фактически предотвратил вмешательство Британской империи в русско-турецкий конфликт 1877–1878 гг., проинформировав английскую общественность о зверствах башибузуков и настроив ее против собственного правительства. Но у него была возможность завоевать доверие публики без диктофонов и видеосъемок.
К сожалению, сейчас свидетельства репортеров девальвированы, массмедиа, обладая несравненно большим техническим потенциалом, располагает и несравненно меньшим кредитом доверия, и как раз поэтому с ним следовало бы обращаться с особенной осторожностью. Не эксплуатируя понапрасну этот ресурс только иp тех соображений, что нравы отечественной элиты нуждаются в немедленном разоблачении, и
«черт с ней, с этикой», как написали в соцсетях поддерживающие автора интервью с Эрнстом люди. Нет, не черт с ней, и чем больше нужда репортеров в том, чтобы говорить обществу правду, а также чем с большим скепсисом это общество относится к усилиям журналистов как таковым, тем тщательнее надо бы работать.
Этика тут оказывается совершенно необходимым инструментом.
Собственно говоря, по еще столетней давности стандартам, и нет ничего неэтичного в том, чтобы не визировать взятое интервью (о магнитофонных записях и видеопленке, когда речь идет о стандартах XIX или начала XX века, и говорить не приходится). Журналист обязан честно рассказывать о том, что узнал на благо публики. Однако это честное слово пригодно к использованию только тогда, когда ему доверяют. А очевидный сегодня кризис доверия должен заставлять репортера с осторожностью относиться к расходованию собственной репутации. К сожалению, проблемы сегодняшней России в гораздо большей степени нуждаются в достоверном освещении, чем разборки 90-х. А для этого от репортеров нужны максимальная точность, доказательность и — да, вы будете смеяться — этика.
