Цивилизация
Проходящая со 2 апреля международная научная конференция ВШЭ «Модернизация экономики и общества» (налажена прямая трансляция в интернете) заставила вспомнить старую русскую поговорку про Фому и Ерему и ее хрестоматийный пример в рассказе Чехова «Беззащитное существо». В нем старушка изводит работников частного банка просьбами восстановить ее мужа на госслужбе, и в итоге один из клерков говорит: «Мы ей про Фому, а она про Ерему».
На конференции ВШЭ солидные ученые играли роль толерантных служащих, а в образе беззащитного существа (российской власти) явился первый зампред председателя правительства Игорь Шувалов.
В первый день ученые представили результаты своих исследований, доказывающие необходимость определенных реформ. Просто обрисовал ситуацию Евгений Ясин. Отныне главным источником экономического роста повсюду стал или становится «рост производительности вследствие создания и внедрения инноваций» (а не извлечения, к примеру, дешевых минеральных ресурсов). Развитым странам уже почти очевидно, что просто «подпечатать денег, чтобы оживить экономику, не получится». У развивающихся стран положение предпочтительнее — они пользуются «своим временным преимуществом, используя модель догоняющего развития, дешевые ресурсы рабочей силы и перенимая «вчерашние» инновации». А вот Россия находится между этих двух полюсов. «Кроме природных богатств, у нас нет других преимуществ в плане конкурентоспособности... По сравнению с развивающимися странами в России более дорогая рабочая сила, от развитых стран страна отстает в плане технологий», — завершил картину нашего бытия профессор Ясин.
Что делать? Ясин напомнил про возможные сценарии развития, подготовленные экспертами ВШЭ. Там все просто. Или модернизация сверху. Или модернизация снизу.
А лучше и бескровнее «постепенное развитие на основе институциональных реформ». И вот пять основных условий, которые надо для этого выполнить: реализация принципа верховенства права и независимости суда; перестройка взаимоотношений между бизнесом и всем блоком судебных и правоохранительных органов; расширение местного самоуправления, возвращение реального федерализма; развитие сферы инвестиций населения (прежде всего в систему пенсионного обеспечения и здравоохранения); демократизация.
Иными словами, в стране вовсе не безнадежно плохой бизнес (макроэкономические показатели, кстати, тоже не удручающие в предлагаемых обстоятельствах), бизнес и население готовы к разумным переменам. Понятны и риски реформирования, потому предлагают ученые «постепенное развитие».
Экс-министр финансов Алексей Кудрин тоже говорил ясно: «Денежная база у нас росла постепенно, достигнув в 2012 году 14% ВВП. Денежная масса достигла 40%, что немногим меньше, чем в США, где она 60—70%. Но денежный мультипликатор у нас составляет два, иногда приближаясь к трем (в США до кризиса был около 8, сейчас около 5). У нас деньги не работают. Какие бы деньги ни пришли, они дают меньшую отдачу из-за низкого мультипликатора». Это к вопросу о том, вбрасывать или не вбрасывать деньги в экономику совковыми лопатами; к спору столь же неисчерпаемому, сколь и бессмысленному.
И Кудрин выразил общее мнение существенной части ученого сообщества о том, что нужна новая модель развития. Эта модель «требует модернизации, инвестиций в человека, образование, здравоохранение, в его положение в обществе, в его свободы, в его готовности раскрыться, не по блату, не по искаженным социальным лифтам, а по своим творческим способностям находить свое место в экономике»...
То есть опять про нужность политических, институциональных реформ. Кудрин резюмировал так: «Мы не сможем создать новую модель на основании государственного дирижизма, вертикали власти, закрытых контор по производству лучших технологий…»
В общем, к исходу первого дня договорились вроде, о чем надо думать и что делать — все не столько в экономической, сколько в политической сфере. А утром второго дня пришел член правительства Игорь Шувалов, и начался тоже доказательный и компетентный монолог, только не про Фому, а про Ерему.
Шувалов доложил о проделанной властью работе. В том числе, про то что теперь «нет законодательных ограничений для использования пенсионных денег и фонда национального благосостояния, теперь… 500 млрд можем дать». То есть ученые — про институциональные реформы, правительственные практики — про готовность дать денег.
Шувалов от имени беззащитного существа говорил, судя по всему, и честно, и толково. Про то, к примеру, что деньги есть, а давать, оказывается, некому, так как «проектов нет, компании не готовы принимать эти капиталы как возвратные, готовы лишь как прямое финансирование». Так оно, наверное, и есть, не находится компаний и корпораций, готовых гарантировать прибыльность проектов. На этом месте чиновник делает страдательную паузу, как та старушка в банке. Но ученые на том же месте исследуют, а
почему не находится таких компаний? И предлагают реализовать те самые пять условий — про верховенство права и так далее, о чем говорили до прихода Шувалова.
Но правительственный чиновник говорил о своем — о нерасторопности бизнеса («наши крупнейшие корпорации все в долгах, они ходят по кругу, не вырабатывают для себя новую модель бизнеса… на инновации корпорации тратят, как в Англии, а где инновации…»). По населению тоже прошелся, отметив, что все хотят все по высшему классу, но чтобы налогов не платить.
Предвыборное повышение доходов среднего человека в России быстро и благотворно сказалось на экономике, логично кажется всеми способами наращивать платежеспособный спрос. Но про это господин Шувалов не говорил. Про это говорил днем ранее Ясин: «...повышение доходов населения не приведет к инфляционному скачку… баланс уравновесят возникшие благодаря росту частных инвестиций финансовые потоки, направленные в пенсионный фонд и фонды социального страхования».
Только вот для этого надо убрать руки от пенсионных накоплений, но тогда не будет и сотен невостребованных миллиардов, так что лучше про ленивые корпорации рассуждать.
Стенают чиновники про то, что люди не хотят платить налоги. Но было бы печально, если бы в нашей стране, на изумление всему миру, люди скопом бы захотели платить больше и чаще и начали бы организовывать по этому поводу митинги с плакатами «Берите все!». Нет, пока население ведет себя адекватно, как во всех развитых странах.
А вот что у нас совсем не как у других развитых — малопрозрачная система расходов собираемых налогов. Пора бы часть полномочий власти передать в этом вопросе людям по давно известным в мире рецептам. Скажем, затевается в местечке референдум о том, куда лучше потратить некую часть собранных денег — на строительство нового стадиона или на ремонт старых домов — и не дается третьего варианта ответа типа «просто пропить». Нет, все почти секретно для неискушенного в чтении бюджетов гражданина. Но о развитии самоуправления тоже говорилось лишь в первый день конференции, когда «про Фому», и не звучало во второй, когда пошло «про Ерему».
Однако искушенный в подобных баталиях профессор Ясин не дал зампреду Шувалову ограничиться очередным исполнением старых частушек про работающее на износ правительство и неблагодарную публику. «…если вы допускаете инфляцию 5—7%, то у вас не будет частных инвестиций, есть еще и институциональные вопросы», — кинул Ясин.
Вот тут и затаился зал в ожидании ответа на вопрос про то, притворяется ли власть или на самом деле не понимает, о чем ей говорят. Ведь и инфляция, и институты — прерогатива власти, а вовсе не корпораций или просто единиц населения. Ответ: сам Шувалов все прекрасно понимает. Про инфляцию он только пробормотал, что «намерений раскручивать расходы нет». Это, видимо, следует понимать как то, что у него лично нет таких намерений. Интереснее про институты. Шувалов начал традиционно сетовать, что «нет предложений, что делать, если не на «раз-два-три». А потом как будто и признался в понимании сути проблемы: «…вот в Сингапуре… где 40 лет правит одна группа людей… теперь пытаются менять политическую модель».
После этого господин заместитель председателя правительства заспешил к председателю правительства на заседание по важному вопросу из серии «как по-умному поделить имеющееся».
Есть немало различных сценариев развития страны. Но, кажется, вырисовываются два варианта.
Оптимистичный — когда, как говорит Ясин, «новый российский бизнес» и «новая бюрократия» (может быть, тот же Шувалов ее представитель) возьмутся за назревшие реформы. Невнятный — когда старая гвардия спецов по освоению скопленных финансов с самыми благородными целями (для строительства авианосцев, проведения торжественных мероприятий и так далее) будет допущена к пирогу. Выбор непредсказуем, потому что этот выбор не за бизнесом, не за бюрократией и даже не за гражданским обществом.
