Цивилизация
Новым папой римским избран 76-летний кардинал из Аргентины Хорхе Марио Бергольо. Впервые в истории папский престол будет занимать неевропеец, но это вряд ли способно кого-то удивить. Действительно, в то время как в Европе католическая церковь переживает кризис, в Африке, Азии и Латинской Америке она на подъеме. Не удивительно, что «глобальный юг» обрел наконец собственного папу. Сыграло свою роль и то, что Бергольо оказался в числе претендентов на папский престол — папабиле — не впервые. Он был одним из главных соперников Бенедикта XVI восемь лет назад, и большинство кардиналов хорошо знали, за кого голосуют. Однако выбор нового папы определился не только этим.
Он оказался приемлемым кандидатом не только для традиционалистов, которые на «глобальном юге» составляют большинство, но и для европейского католицизма.
Новый папа — аргентинец, но он родился в семье итальянских эмигрантов, и связи со Старым Cветом у него вовсе не порваны. Более того, богословское образование он получил в Германии и неплохо владеет не только итальянским, но и немецким языком. Однако происхождение не главное. Дело в том, что, казалось бы, благополучная католическая церковь в Латинской Америке в последние годы сталкивается с проблемами, с которыми до нее столкнулись многие европейские церкви. Хотя на этом континенте проживают 39% процентов мировых католиков, немалое их число стало утрачивать твердыню веры. Посещение церкви падает, и, хотя секуляризм не достиг таких масштабов, как в Европе, его влияние ощущается все сильней. И это не единственная проблема. С другого фланга южноамериканских католиков успешно атакуют протестанты, их яркие эмоциональные проповеди и забота о социальной справедливости привлекают к ним все больше адептов. Таким образом,
проблемы секуляризма и религиозного плюрализма, которые для европейских католиков привычное дело, Хорхе Бергольо знакомы вовсе не понаслышке. И он вполне готов ими заниматься.
Как и положено представителю «глобального юга», избранный папа стойкий консерватор. Он последовательный борец с абортами, осуждает использование контрацептивов, резко критикует однополые браки, а в 2010 году и вовсе выступил с заявлением, что гомосексуалисты, усыновляя и удочеряя детей, подвергают их дискриминации. После чего между ним и президентом страны Кристиной Фернандес де Киршнер завязалась резкая публичная перепалка. Однако, будучи крутым поборником нравственности, Бергольо никогда не позволял себе выступать с гомофобскими заявлениями и всегда призывал проявлять к тем, кого полагал грешниками, милость и сострадание. Более того демонстрировал их сам, посещая больницы с вич-инфицированными. И как-то, подчеркивая крайнее смирение, собственноручно совершил над одним из них обряд омовения ног. Но симпатии умеренных членов конклава он завоевал не только этим. Дело в том, что Бергольо иезуит, а члены этого ордена, как правило, отличаются либеральными взглядами. И пусть сам он весьма консервативен, но неплохо умел находить общий язык с братьями по ордену. И эта открытость к диалогу не могла остаться незамеченной при выборе нового папы.
Однако решающую роль в этом выборе, на мой взгляд, сыграло все же другое. Бурная история Латинской Америки всегда отличалась острыми социально-политическими конфликтами. Поэтому не удивительно, что именно в ней зародилась так называемая теология освобождения, в которой католицизм причудливо переплетался с марксизмом. И проблемы духовного спасения получали социальное измерение. А иногда левые политические взгляды и вовсе выходили на первый план. «Теология освобождения» никогда не вызывала поддержки Ватикана, а папа Иоанн Павел II, будучи ярым антикоммунистом, с ней открыто боролся. Его отношение к ней разделял и Бенедикт XVI, который во время своей поездки в Латинскую Америку однозначно осудил левых богословов. Оба папы призывали ограничиваться в решении социальных проблем духовными средствами. Такой же позиции придерживается и избранный папа, но он придает ей новое практическое измерение.
Начать с того, что, будучи архиепископом Буэнос-Айреса, Бергольо вел предельно простой образ жизни. Отказался от положенных ему апартаментов, ездил на общественном транспорте и сам готовил себе еду. Но если бы все сводилось к личному аскетизму, вряд ли это бы сильно повлияло на ситуацию. Бергольо требовал, чтобы церковь активно отстаивала интересы бедноты, потому что «несправедливое распределение благ порождает социальный грех и ограничивает возможность нормальной жизни для многих наших братьев». И вот что интересно.
Активная озабоченность социальной несправедливостью вступала у будущего папы в конфликт не только с собственным консерватизмом, но и с официальной моралью. Осенью прошлого года он разразился гневной филиппикой в адрес священников, которые отказывались крестить внебрачных детей, назвав их «лицемерными неоклерикалами».
В наши дни, когда экономика переживает не лучшие времена и социальные проблемы охватывают не только «глобальный юг», но и прежде благополучную Европу, внимательное отношение к ним приобретает все более важное значение для католической церкви. И не удивительно, что участники конклава, исповедующие разные взгляды, отдали предпочтение претенденту на папский престол, имеющему пастырский опыт решения таких проблем. Более того, способному подняться для этого над абстрактным догматизмом. И то, что Хорхе Бергольо избрал для себя имя Франциск в честь святого Франциска Ассизского, не случайно. Тот тоже ставил живое нравственное чувство над официальными условностями.
Понимание проблем, которые ставят перед церковью секуляризм и религиозный плюрализм, растущие в условиях глобализации; консерватизм, не мешающий диалогу с людьми, исповедующими иные взгляды; наконец, обостренное чувство справедливости склонили в пользу папы Франциска как консервативных, так и умеренных католиков, как обитателей «глобального юга», так и европейцев. Помогут ли эти качества вывести ему лодку святого Петра на правильный курс — покажет будущее.
