Цивилизация
«Хватит Ходорковского, хватит Магнитского. Приглашаем вас на зимнюю рыбалку», — так обратился к Владимиру Путину журналист из Астрахани. И продолжил жалобой на то, что надзорные органы требуют с рыбаков слишком много всяких бумаг. «Может быть, я по другим улицам хожу, может быть, я в других троллейбусах езжу, но у нас в регионах какая-то другая все-таки повестка дня», — заявила журналистка из Саранска и предложила обсудить вопрос о том, станет ли чемпионат мира по футболу локомотивом развития для Мордовии.
«Что касается повестки дня в регионах Российской Федерации и в столице, она действительно немного разная. И на самом деле, я вам признателен за то, что вы это отметили. Мне как-то неудобно об этом говорить, но это факт», — ответил ей Путин.
Отличительной чертой большой пресс-конференции президента («Газета.Ru» вела онлайн репортаж с пресс-конференции) стала необычная активность представителей федеральных СМИ, во множестве задававших ему неудобные вопросы – в первую очередь, про «антисиротские» новации Государственной думы. И, в общем, наличие двух повесток на мероприятии в Центре международной торговли было очевидно.
Разрыв в интересах и поводах для фрустрации между столицей и «большой Россией», возможно, проявился так явно прежде всего потому, что уж очень дикой выглядит поправка о международном усыновлении в «антимагнитский акт» (с текстом которой, как выяснилось, Путин перед пресс-конференцией так и не успел ознакомиться). Она настолько ужаснула интеллигенцию, что сдержаться оказалось совершенно невозможно.
Чтобы Путин на своих публичных мероприятиях подвергался стольким нападкам, даже от лояльных «Аргументов и фактов», даже от корреспондента «Первого канала», выразившего «ощущение, что в России отсутствует полностью независимая судебная система» – такого еще не бывало.
Но у регионов действительно другая повестка дня, другие поводы для озабоченности. Другое восприятие причин их бед и напастей. И другое понимание меры ответственности, которую несет за положение дел высшее начальство. Даже вполне общенациональный, более того, общеэкономический вопрос, о росте тарифов на коммунальные услуги звучит как местная боль и сопровождается просьбой к главе государства прийти и все поправить.
Невозможно упрекать журналистов из «заМКАДной России» за невнимание к вопросам общего характера или за сохраняющуюся веру в «доброго царя». Трудно, если не невозможно, разглядеть оттуда внятное лицо альтернативных политических сил, тем более внесистемных. А «своя рубашка» требует непрерывной стирки и штопки. Тем более, что федеративное устройство страны выстроено таким образом, при котором успех любой местной самодеятельности зависит от московских чиновников, управа на которых как бы одна – Путин.
Энтузиазм, с которым вера в него демонстрировалась на нынешней пресс-конференции, тем не менее, сильно полинял по сравнению с прошлыми годами.
Возможно, из-за фиксирующейся социологами тенденции падения доверия к верховной власти, честности ее мотивов и эффективности принимаемых ею мер. Конечной инстанцией Владимир Путин остается, но надежд на него возлагается все меньше. Кстати, и череды частных благодеяний просителям он в этот раз обеспечивать не стал.
Но зацикленность на своих проблемах, демонстрируемая на местах, будет, очевидно, с ростом разочарования в «добрых кремлевских волшебниках» только расти. Соответственно, будет расти и непонимание по отношению к столичному «образованному классу» со всеми его разговорами про неправедный суд, коррупцию и людоедские замашки думских деятелей
не о том пекутся представители этого «класса», предмет их негодования является такой же обыденностью, как резко континентальный климат.
Путин, похоже, чувствует это инстинктивно, и по-настоящему раздражается именно тогда, когда с мест раздаются нетипичные для провинции общеполитические вопросы. «Прошу вас больше к этому вопросу не возвращаться. Мы талдычим уже, вокруг этого вопроса пляшем много-много лет, ну выслушайте хоть один раз и услышьте меня: мы за – и я лично за прямые выборы губернаторов», — сделал он выговор омской журналистке, выразившей тревогу насчет того, не отменят ли этот порядок вновь.
Так что единение Путина и российской провинции основано на том, что федеральный центр один только и способен облагодетельствовать ее бюджетными субвенциями, одновременно сильно ограничивая там возможную самодеятельность. Разрушение этой связи верхов и низов произойдет, к сожалению, только вместе с опустошением общефедеральной кормушки под названием нефтегазовый профицит бюджета.
