Цивилизация
Замоскворецкий суд признал видеоролики Pussy Riot экстремистским материалом. Со вступлением этого решения в законную силу их размещение в сети и дальнейшее распространение будут запрещены. «Запрещенное видео» — это, пожалуй, одно из самых привлекательных словосочетаний в интернете, поэтому, когда ролики будут снесены с YouTube, их может ждать новая жизнь.
Главный хит Pussy Riot пока набрал 2 млн 400 тыс. просмотров — для всемирно известной панк-группы вовсе не много. Есть шанс серьезно добавить в популярности. Фактически суд поставил клип в серьезную интернет-ротацию.
До того как он обрел клеймо «запрещенного видео», основным мотивом к просмотру полутораминутного ролика были раздувшиеся до небес страсти вокруг процесса над участницами группы и последовавший пиар со стороны звезд зарубежной эстрады — политические обстоятельства, едва ли могущие вывести продукт на уровень настоящего блокбастера. К этим обстоятельствам теперь добавлен важный элемент, который в принципе в состоянии сделать ролик явлением массовой культуры.
Качество самого запрещаемого материала уже совершенно не важно, судебным решением на основе экспертизы Института культурологи ему приписаны магические свойства — способность инициировать массовые беспорядки и сманивать личный состав сил правопорядка на сторону хулиганов. Аудитории предлагается запретный плод такой силы, что ей трудно будет устоять.
Зачем это делается — на первый взгляд не очень понятно. В конце концов, даже корректно увязать запрет на ролик (или ролики — это не важно) с делом самой группы не получается: прокуратура заявляет, что не в силах установить связь между клипом и наказанными девушками. Во всяком случае, именно на этом основании приговоренной к условному наказанию Екатерине Самуцевич было отказано в участии в разбирательстве по поводу экстремизма в видеоматериалах.
Поскольку правоприменительная практика ясно показывает, что по действующему законодательству экстремистскими можно признать любые материалы, а содержательно работы Pussy Riot ничего особенного из себя не представляют, остается всего несколько версий для объяснения происходящего. Первая: прокуратура и суд вынуждены реагировать на волну народного гнева, в концентрированном виде выразившуюся в обращении депутата Александра Старовойтова, который, собственно, и обратился к государству с соответствующим требованием. Смущают две вещи: во-первых, Старовойтов зачем-то включил в свое обращение и требование запретить фильм Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа». Мало того что скандал по поводу этого фильма затих уже много лет назад, а РПЦ только что уведомила общественность, что не возражает против такого кино, так еще и народный гнев по такому поводу представить себе затруднительно. Ровно так же и даже с большими основаниями народ склонен был бы позабыть про Pussy Riot и тем более музыкальную сторону их творчества, если бы ему о ней не напоминали.
Вторая версия носит предельно персонифицированный характер. Если власти не удовлетворены мерой наказания, выписанной приговоренным участницам панк-группы, они могут все-таки дождаться от прокуратуры доказательств причастности девушек к распространению ролика и вменить им еще одну статью УК — 282-ю. Новое дело, новый суд, реанимация скандала — и все ради отмщения за обиду?
Третья версия связана с применением антиэкстремистского законодательства. Именно в силу его расплывчатости применять его вроде бы и очень легко, но непонятно, как и против кого именно. И здесь любое лыко получается в строку.
Чем больше примеров, доказывающих, что сиюминутные пожелания начальства по преследованию тех или иных конкретных лиц могут быть исполнены быстро и формально чисто, тем легче расширять такого рода практику. В России право не носит прецедентного характера, однако судебные решения используются в дальнейшей работе. Так что, скорее всего, судебный запрет на трансляцию творений Pussy Riot, сам по себе практического смысла не имеющий, понадобился как элемент в конструкции, которая сможет штамповать такие решения в массовом порядке.
