Цивилизация
На последнем кремлевском совещании по ТЭКу президент почти официально признал, что «сланцевая революция», о наступлении которой давно говорили многие эксперты, свершилась. Он дал поручение «Газпрому» «проанализировать рынок и доложить о принципах экспортной политики». И при этом обратить внимание на сланцевый газ. «Политики, эксперты, бизнес заговорили о настоящей сланцевой революции», — сказал Путин.
Выходит, что прежние анализы рынка по-газпромовски признаны устаревшими, да и принципы экспортной политики вызывают вопросы? Так жестко по деликатной теме Путин заговорил впервые.
Еще в апреле, выступая в Думе, он лишь осторожно предположил, что добыча сланцевого газа «может серьезно перекроить структуру рынка углеводородов. Отечественные энергетические компании должны уже сейчас ответить на этот вызов». Но принципы работы этих компаний, то есть «Газпрома», сомнению не подвергались. Еще в начале сентября на саммите АТЭС во Владивостоке он рьяно защищал принципы работы «Газпрома». И вот новый поворот. Что случилось?
Случилось то, что и должно было быть: цены на газ продолжили падение. Европейские потребители при наличии на рынке газа вдвое дешевле газпромовского оказались связаны контрактными обязательствами: или покупать дорогое топливо, или платить штрафы. Сначала они просто просили «Газпром» о пощаде, потом пошли в суды, и одно разбирательство уже закончилось в пользу потребителя. Чешская RWE Transgas выиграла арбитраж по поводу взыскания с покупателя авансовых платежей за неотобранный газ в рамках контрактов «бери или плати».
«Газпром», кстати, ценовую ситуацию «разруливает по-нашему. Западным странам дает порой скидки, а восточным — нет. Что стало еще одной зацепкой для Еврокомиссии, которая ведет расследование действий монополии в Европе и подозревает ее в нарушении условий конкуренции.
В прошлом году еврокомиссары провели обыски в офисах «Газпрома» в Восточной Европе, в сентябре этого года официально объявили о подозрениях и начале следствия.
Для «полного газпромовского счастья» европейцы оказались еще и настырными в намерении заставить всех, кто работает на их территории, действовать по европейским правилам, конкретно — в рамках Третьего энергопакета. А он объявляет вне закона компанию, которая попытается сама добывать, сама же транспортировать и сама (через карманные фирмы) продавать энергию. Провалились все попытки добиться исключения для «Газпрома». Не подействовало даже нелепое распоряжение Путина о выводе наших компаний из-под европейской юрисдикции — на него просто не обратили внимания.
Все это сразу обрушилось на монополию на фоне традиционного снижения стоимости компании, которая началась еще до сланцев и расследований. Экономист Сергей Алексашенко обращает внимание на график динамики котировок акций нефтегазовых компаний (начало 2008 года взято для всех за 0), который ясно показывает рекордную скорость потери цены «Газпромом». «Хуже «Газпрома» нет никого. Потерять более половины своей стоимости (53%) — такого никому не удалось. Даже ВР, столкнувшейся с крупнейшей техногенной катастрофой в Мексиканском заливе, которая обошлась компании более чем в $20 млрд только штрафных санкций…» — пишет Алексашенко.
То есть компания всегда была неэффективной. Только пока цена нефти, а за ней газа росла из года в год, пока никакие посторонние поставщики не покушались на монополию «Газпрома» на рынках, которые он считал навеки своими, можно было игнорировать колкости экспертов и стоны своих миноритариев по поводу нерациональной системы управления — прибыль то хлещет. Но рост добычи сланцевого газа нарушил равновесие и послужил катализатором бед.
В общем, это схема всей заботливо выстроенной с начала 2000-х модели экономики, которая как-то способна функционировать только при постоянном росте цен и сохранности монополизма.
«Газпром» честно пытался не замечать сланцевую угрозу, и его менеджеры доказывали, что все это чепуха. Но весной и российские эксперты заговорили о реальности сланцевой революции. Сначала аналитики Сбербанка под руководством Ксении Юдаевой представили по этому поводу доклад. К августу Минэкономразвития выдало свой анализ с теми же выводами: к 2016 году американцы построят терминалы для загрузки транспортов сжиженным газом (который, по уверениям «Газпрома», сжижать невозможно) и цены полетят дальше вниз, большие сегменты рынка для нашей монополии могут быть утеряны.
В октябре же, судя по всему, Путин окончательно понял, что «Газпром» проигрывает на всех фронтах. Многое ему имела время объяснить бывшая глава аналитического управления Сбербанка Ксения Юдаева — она теперь работает в администрации президента начальником экспертного управления. К примеру, про то, что дороговизна сланцевого газа уже покрывается добычей сланцевой нефти (привет «Роснефти», готовой нарастить долги и потерять рейтинги, чтобы стать крупнейшей компанией мира по месторождениям).
Еврокомиссия не унимается. Профессор Лондонской школы экономики Алан Райли пишет в своем блоге: «Этим делом занялась Генеральная дирекция по конкуренции Еврокомиссии, а она всегда доводит дела до конца. С 1958 года этот орган ни разу не проигрывал в суде. Еврокомиссия никогда не начинает публичное расследование, если уже не располагает достаточным количеством доказательств».
Ему вторит в Financial Times научный сотрудник Института мировой экономики Петерсона Андерс Аслунд: «Европейские бюрократы имеют опыт побед и в гораздо менее очевидных противостояниях — с Microsoft и Intel, а потому санкции для «Газпрома» по итогам разбирательства практически неизбежны».
Попытки ухода от исполнения требований третьего энергопакета через перерегистрацию карманных фирм «Газпрома» в Швейцарии тоже вряд ли будут эффективны, так как торговать все равно придется в странах — членах ЕС.
Кажется, все это власть, наконец, осознала. Похоже, что она смирится даже с необходимостью отказа от невнятного проекта «Южный поток», как отложила освоение Штокмановского месторождения. Может быть, согласится в своей коллективной душе с консолидированным мнением аналитиков о том, что «Газпром» просто проспал сланцевую революцию. Ладно, проехали, что дальше-то делать?
Минэнерго предлагает сосредоточиться на завоевании азиатских рынков. Morgan Stanley советует подумать о турецком рынке, так как «в Азии конкуренция с австралийским, американским и китайским газом будет так высока, что «Газпрому» и другим российским компаниям придется туго, когда они придут завоевывать эти рынки».
Судя по всему, в Кремле думают, что тщательный анализ ситуации и перенаправление газовых потоков вернут былую стабильность в доходах (первое место в мире по прибыли в 2011-м году — $46 млрд ). Это вряд ли. Цену на газ придется снижать, может быть, вдвое. Рынки — терять, так как если китайцы наладят производство сланцевой субстанции, мало не покажется. Деваться некуда: надо научиться снижать издержки, даже, как ни противно, отказываться от покупки очень нужных футболистов и тому подобных трат, надо повышать производительность труда, создавать новые технологии.
Вопрос-то простой: раз нельзя продавать по 400, надо научиться получать выгоду при продажах по 200.
Но это невозможно при существующей структуре управления монополии — доказано на практике в нулевые. Этот гигант, скроенный по советскому образцу, не может быть поворотливым, но всегда будет очень прожорливым. Что с ним делать? Ответ банален, вот как сформулировал его в колонке в Financial Times Аслунд: «Дисфункциональное бывшее Министерство газа СССР должно быть раздроблено на настоящие рыночные компании, которые нужно приватизировать».
Добавим, что тогда и в России надо отделить производителей от доставщиков газа, то есть не спорить с Третьим энергопакетом, а у себя что-то подобное применить.
Но нет даже намека из Кремля на подобные радикальные решения, которые кажутся логичными в довольно экстремальной ситуации с достоянием нации. Это и понятно: такое означало бы отказ от модели, которую выстраивали все годы под нефтедолларовым ливнем, и не только в отношении «Газпрома». Это означало бы, что мудрость правящего руководства и его партии («фронта») меняется на свободу предпринимательства (а свободе только дай волю — быстро до выборов дело дойдет). Это, понятно, представляется недопустимым.
Значит, опять будут искать вредителей.
