Цивилизация
Несмотря на провокации, прерывание трансляции дебатов, очевидное информационное и психологическое давление на организаторов завершилась история с выборами в Координационный совет оппозиции (КСО). Сам факт крайне нервной реакции государственной пропаганды на процессы внутри одной из частей гражданского общества говорит о многом. Выборы, например, в КПРФ или «Справедливой России» не встречают и десятой доли подобной реакции. У страха, как известно, глаза велики.
И любая попытка самоорганизации граждан вызывает у государственной бюрократии и ее хунвейбинов истерическую реакцию.
На самом деле это индикатор состояния дел в стране, где большинство решений принимаются на грани нервного срыва, когда не до анализа не только долгосрочных, но даже ближайших последствий принимаемых решений. Именно отношение власти во многом сделало эти выборы столь символическим событием.
При этом мало кто понимает, чем вообще будет заниматься данный Координационный совет, как будет выглядеть его работа. Тем не менее выборы КСО уже стали частью российской политической истории, уже сыграли свою роль как проведение альтернативной государству и созданным им институтам избирательной кампании и вполне укладываются в известную формулу «движение — все, конечная цель — ничто».
Что же уже принесли эти выборы и каковы могут быть дальнейшие последствия их проведения?
Плюсы: поиск новых решений и новых лиц
Помимо уже отмеченного значения выборов КСО как примера общественной самоорганизации, попыток найти ее механизмы в новых условиях еще одним плюсом данной избирательной кампании стало появление целого ряда новых, порой очень молодых фигур в российской политике.
Именно новые лица стали самым запоминающимся в дебатах на «Дожде», чем-то вызывая воспоминания о первых съездах народных депутатов СССР и РСФСР-1989—1990, когда после многолетней политической летаргии обществу требовался глоток свежего политического воздуха.
Порой это было наивно, но эмоционально и искренне. Пусть не все, но кто-то из этих новых людей, несомненно, будет эволюционировать дальше и со временем имеет все шансы закрепиться в российской политике.
Одна и ключевых проблем в российской политической системе — проблема годами лелеемой государством безальтернативности и утраты доверия к давно надоевшим и вышедшим в тираж политикам. Причем такие политики равно доминируют как в системной, так и в несистемной пока еще оппозиции. Кризис лидерства — одна из причин безразличия многих граждан к выборам и готовности терпеть не вызывающих доверия чиновников просто потому, что «никого больше нет» и «остальные еще хуже». В то же время, когда недовольство все равно растет, именно потому что в рамках существующей системы не появляется новых, вызывающих доверие и энтузиазм лидеров, граждане так часто голосуют не по принципу «за», а по принципу «против».
Минусы: излишняя «московскость» и «тусовочность»
Однако помимо плюсов данная кампания и ее итоги имеют ряд существенных минусов, которые в значительной степени снижают ее позитивный эффект.
Главные проблемы избранного оппозиционного КС связаны с двумя вещами — избирательной системой, которая во многом предопределяла результаты, и той стратегией, которую реализовала в ходе кампании на выборах в КС группа наиболее известных кандидатов.
«Единый многомандатный округ», где нужно было выбрать 30 из 169 кандидатов по общегражданскому списку (на день выборов), изначально делал проблемным избрание в КСО региональных кандидатов, не имеющих такой известности, как «оппозиционеры-москвичи». При таком числе кандидатов усиливался «шумовой информационный фон» и для новых, ранее малоизвестных фигур. Избирательная система могла быть другой, например смешанной (в разных вариантах — от комбинирования голосования за персоналии с голосованием за списки внутриоппозиционных протопартий до избрания части членов КСО по единому округу, а части по региональным округам) или по нескольким многомандатным округам вместо единого округа.
Слишком московский, слишком тусовочный характер КСО является очевидной имиджевой проблемой. Именно на том, что «Москва — не вся Россия», а участники протеста — это «зажравшиеся, не знающие жизни москвичи», во многом и строилась государственная пропаганда против «рассерженных горожан» в течение последнего года.
И существенная доля среди победителей выборов в КСО представителей творческой интеллигенции создает для подобной пропаганды новые основания. Игроки в покер вряд ли укрепят образ оппозиции в российском масштабе.
Сам фактор сужения круга участников коалиции, чрезмерного доминирования в ее составе представителей одной, а точнее, двух групп создает риски сужения базы ее поддержки. В условиях продолжающего государственного давления и очевидной ставки в этой борьбе на политический и правовой беспредел это может быть очень опасным и снизит эффективность противодействия политике репрессий и запугивания.
Однако даже такой формат выборов давал возможности получить более представительный и более разнообразный с точки зрения географического и политического представительства состав. Для этого было нужно, чтобы топовые медиафигуры поддерживали не только друг друга, ограничив свои амбиции, но и более широкий сбалансированный политически и географически коалиционный список кандидатов. Однако этого не произошло.
К сожалению, большинство новых лиц, проявившихся в ходе кампании, не попали и не могли попасть в КСО в условиях, когда большинство голосующих, вероятно, не смотрело ни значительную часть ночных дебатов, ни тем более не тратило время на изучение интернет-материалов кандидатов.
Показательно, что в интернет-голосованиях на сайте Центрального выборного комитета в ходе первой, наиболее представительной по составу волны дебатов голосовали лишь около 4 тысяч человек. Итог выборов в КСО показал, что большинство при таком большом числе кандидатов голосовали по двум «маякам» — общей известности кандидата и поддержке кандидата со стороны лидеров голосования (в первую очередь Алексея Навального).
В результате можно сказать, что процесс самой кампании оказался интереснее ее формального результата, состав избранных оказался беднее по своему составу и представительности, чем состав кандидатов. Фактически в избранном КСО примерно та же тусовка, что доминировала в организации московских протестных акций последнего года.
Говорить в таких условиях, что «все претензии к электорату», значит снимать ответственность с организаторов и ключевых игроков. При других правилах и другой стратегии основных VIP-участников результат выборов мог быть иным.
В современном мире демократия подразумевается в первую очередь как процесс согласования и диалога, постоянного поиска компромисса, и
примитивное рассуждение о том, что «это власть большинства», которое право просто потому, что оно больше, делает подход некоторых победителей к результатам аналогичным подходу той госпропаганды и номенклатуры, с которой они вроде борются.
Наконец, еще одной проблемой данной кампании стало ее хронологическое наложение на осеннюю избирательную кампанию по региональным и местным выборам, прошедшим 14 октября. Конечно, вряд ли сам факт интернет-выборов в КС оппозиции снизил явку на реальных выборах: все же в самой Москве, где голосовала значительная часть сторонников оппозиции, 14 октября никаких выборов не было. Однако чрезмерное доминирование этой темы в либерально настроенных СМИ отчасти отвлекло часть внимания общественности от реально проходивших в стране выборов, что облегчало различные манипуляции на них (особенно на финише кампании).
Что дальше?
Отмеченные проблемы, конечно, не приговор КСО. Однако это обозначение тех проблем и трудностей, которые были созданы спецификой организации кампании и ее результатами. Эти проблемы в ходе дальнейшей, неизвестной пока деятельности совета с помощью дополнительных механизмов можно как снизить, так и усугубить. Данный опыт будет важным для любых будущих похожих кампаниях, моделирования последствий применении тех или иных правил и стратегий их организации. Главное, чтобы как противники, так и сторонники нового КСО понимали, что ситуация не является черно-белой, и не видели в критиках врагов, уподобляясь тем, альтернативой кому они пытаются быть.
Автор — руководитель региональных программ Фонда развития информационной политики.
