Цивилизация
Зампред правительства Владислав Сурков довольно неожиданно заявил, что численность российской бюрократии будет только расти. В интервью газете «Ведомости» он сказал: «Вы можете осуществить любые революционные или эволюционные преобразования, но количество аппарата после всех изменений растет».
Такая откровенность сама по себе даже подкупает: начальник Суркова Дмитрий Медведев менее двух лет назад, в бытность президентом, требовал снизить количество чиновников на 20%.
Гадать о причинах смелости Суркова можно долго, в том числе рассуждая и о том, что премьер Медведев уже не внушает аппаратного почтения. Но интересно не это. Владислав Сурков высказался по существу дела, которое занимает видное место в рассуждениях о проблемах российского государства. И высказался очень внятно.
Во-первых, следует отметить, что в своей общей оценке динамики численности бюрократов он абсолютно прав. Она росла и после ельцинского поручения сократить аппарат ведомств (1997 год), и после выдвинутого Путиным в 2000 году требования уменьшить количество госслужащих на 10%, и после принятия в его второе президентство концепции административной реформы, предполагавшей сокращение управленческих функций, а соответственно, и штатов. Непонятно, с чего этот тренд может переломиться сейчас.
Исследователи, кстати, отмечают, что в количественном измерении чиновничество в России далеко не самое многочисленное. В расчете на душу населения мы находимся чуть впереди Китая, но позади Штатов и Франции.
Правда, нужно учитывать некоторые особенности: быстрый рост рядов госслужащих после демонтажа КПСС во многом объяснялся необходимостью перехватить управленческие функции, которые выполняла эта, по сути, не партийная, а административная структура. Большое количество ГУПов и МУПов в современной российской экономике, да плюс госкорпорации, да еще наше «национальное достояние» «Газпром» также делают выкладки по численности бюрократов неоднозначными, а в сравнения с другими странами — шаткими.
Но численность численностью, а главным в выступлении Суркова была не она. Один из главных политических конструкторов нулевых счел нужным предельно откровенно и жестко высказаться о качестве российской бюрократии. Ее критиков он назвал «праздными болтунами», пытающимися превратить отечественных чиновников в «презираемую касту», а само чиновное сословие — «классом очень умных, высокого качества людей». Правда, спустя некоторое время, позабыв, наверное, про пафос, пожаловался, что его преследует неграмотность аппаратчиков, «причем неграмотность не юридическая или экономическая, а просто неграмотность. Элементарная». Так что с похвалой не все итак кристально.
Но в целом понятно, почему Сурков публично встал на защиту сословия. Во-первых, потому что
высшее, да и среднее чиновничество в России действительно приобрело черты касты, во всяком случае, в глазах населения.
Каста начальников, с одной стороны, является желанной — стремление попасть на госслужбу (в частности в «Газпром») давно вытеснило частную инициативу в качестве критерия успеха. Согласно майскому опросу ВЦИОМ, каждый пятый россиянин мечтает о госслужбе (среди тех, кому от 18 до 24 лет, каждый третий). С другой стороны, бюрократы вовсе не видятся гражданами в качестве класса хороших, честных и самоотверженных «государевых слуг» (в служение родине верят лишь 16% потенциальных чиновников, 31% рассчитывает на высокую зарплату, 28% — на льготы). То есть чиновная каста на наследование мифологии о служении отечеству рассчитывать не может. Но очень хочет. Потому что
в условии кризиса основных государственных институтов — суда, правоохранительных органов, представительной и исполнительной власти — нужно как-то объяснить подведомственному населению, чем же это сословие заслужило свой статус, свою административную ренту
(отрицать ее наличие не стал и сам Сурков, ограничившись указанием на то, что средний бюрократ не имеет таких возможностей по ее извлечению, как высший, а трудится очень много).
Очевидно, что разговорами о том, что государственный служащий производит общественное благо, сейчас нелегко завоевать симпатии. Потому что публика, видящая в госслужбе, если исходить из данных опроса, прежде всего «теплое и сытное местечко», настроена недоверчиво. Раз так, остается указать ей на то, что бюрократы сделаны из особого теста, тщательно отобраны и в общем лучшие. Оптиматы, как говорила о себе древнеримская знать. Что ж, это тоже способ заявить свои права.
