Цивилизация
Не надо искать правовой логики в том, что помощник Сергея Удальцова Константин Лебедев арестован, а самого Удальцова отпустили под подписку. Хотя дело на обоих заведено одно (приготовление к организации массовых беспорядков). Самими же властями инспирированный донос на них тоже один — телефильм «Анатомия протеста-2». И одна на всех обвиняемых «доказательная база» — анонимная видеозапись с обрывками реплик, которые, если освободить их от закадрового текста и перебивок, ни во что вразумительное не складываются.
Вероятнее всего, власти просто пытаются добиться своего, обойдясь без слишком уж громких скандалов и поэтому дозируя репрессии. А о правдоподобии собственных обвинений они не заботятся. Ведь, по версии, прозвучавшей в Басманном суде, который арестовал Лебедева на два месяца, Удальцов с двумя помощниками поставил государство буквально на грань гибели, собирался захватить целые города, готовился бросить в сражение тысячи и тысячи специально обученных боевиков-экстремистов.
Если бы эти фантазии принимались всерьез, то из них со всей очевидностью вытекали бы чрезвычайное положение и массовые аресты «заговорщиков» по всей стране.
Арест всего одного мнимого заговорщика, притом играющего в группе Удальцова далеко не первую роль, сам по себе доказывает, что никаких «приготовлений к массовым беспорядкам» не было и нет. Зато есть протестный актив. Несколько десятков тысяч человек, в основном москвичей, которые участвуют в мирных шествиях и митингах, поддерживают лидеров оппозиционных групп и, что сильнее всего раздражает Кремль, совершенно не хотят пройти дрессуру и обучиться цирковым номерам, которые по команде выделывает ручная оппозиция.
Кремль настолько не уверен в себе, что само существование в российской политике независимого от него сектора, пусть даже и маленького и явно не имеющего шансов на скорый успех, кажется ему нестерпимым.
Репрессивные действия последних месяцев при всей своей сумбурности и хаотичности имеют своей задачей ликвидацию этого независимого сектора. Не приучение его к мирным методам, которым он и без того привержен, а именно ликвидацию. Любыми способами — путем ли запугивания активистов, превращения их в марионеток власти или какими угодно другими. С единственным, хотя и весьма важным, ограничением на методы нажима. Эти методы не должны повышать скандальность общественной обстановки до слишком уж высокого уровня. А то ведь ситуация может и выйти из-под контроля.
Именно поэтому до сих пор не было широких арестов и, в частности не было арестов известных оппозиционных фигур. По мере накопления опыта меняется и репрессивная технология. Скажем, под влиянием процесса по делу Pussy Riot, который оказался слишком шумным и невыигрышным для властей, было решено коллективные показательные процессы в сталинском духе не проводить и разбить обвиняемых по «болотному делу» на группы, удобные для быстрого осуждения и препятствования чрезмерному шуму вокруг этих судов. Например, сотрудничающего со следствием и признавшего вину Максима Лузянина, одного из арестованных по этому делу, собираются судить в особом порядке.
Практика разбития на группы уже применена задним числом и к Pussy Riot. Одной из участниц заменили наказание на условное, чтобы тем упорнее отстаивать абсурдную и варварскую «двушечку» для остальных.
Хотя, учитывая вялую общественную реакцию активистов на дело Удальцова, не исключено, что власть опять сменит тактику и все же захочет устроить по «болотному делу» большой показательный процесс, посадив на скамью подсудимых сразу полтора десятка человек.
Заведомая абсурдность обвинений в сочетании с суровостью приговоров по-своему восполняет отсутствие массовости репрессий.
Заключенных по политическим обвинениям пока что немного. Но каждому рядовому активисту, даже и такому, чья оппозиционность сводится лишь к участию в разрешенных протестных акциях, направляется послание свыше: любой, кто просто оказался в неподходящем месте и в неподходящей компании, может получить срок под любым предлогом и притом в любое время.
Аресты по «болотному делу» продолжаются даже и сейчас, полгода спустя после событий. Очередной схваченный фигурант, человек на шестом десятке, менеджер с ученой степенью, внезапно уличен в том, что якобы «во время прорыва оцепления нанес несколько ударов сотрудникам правоохранительных органов».
Пусть теперь каждый потенциальный участник митинга призадумается: а стоит ли идти туда, где теоретически возможно соприкосновение с сотрудниками правоохранительных органов? Не пахнет ли это «двушечкой», а то и «восьмерочкой»?
А если сверх того он еще и сторонник и товарищ кого-то из заметных оппозиционеров? Далеко ли от этого до обвинений в организации мятежа, как это сейчас случилось с Константином Лебедевым, которому представитель Следственного комитета Владимир Маркин грозит уже чуть ли не пожизненным заключением?
Что же касается самих протестных лидеров, таких как Навальный или Удальцов, то возбужденным против них делам могут дать ускоренный ход, а могут пока и не дать. Главное, чтобы возникшая площадка для независимой оппозиционной деятельности опустела, чтобы те, кто сейчас там собираются, боялись туда ступить.
Такова цель Кремля, который наивно полагает, что таким способом предохранит себя от появления других оппозиционных плацдармов, хотя их возникновения все равно не избежать, притом в совершенно неожиданных для властей местах и с незнакомым для них составом активистов.
Ну а пока власти играют с оппозиционерами в этакие кошки-мышки. Эта старинная игра может длиться долго, но обычно заканчивается тем, что кошка хватает мышку. Впрочем, при одном условии. Если те игроки, которые, встав в ряд, отделяют «кошку» от «мышки», позволят «кошке» прорваться к ней. Сложных метафор тут нет. Или общество позволит лишить себя независимой от властей политической площадки, а она нужна всем, включая и тех, кому чужды коммунистические взгляды того же Удальцова. Или оно это сделать не позволит.
