Цивилизация
«Если уже трое суток главой района фактически работает Ткачев…, возникает вопрос: а местные власти что делают в этой ситуации? Зачем вообще людям местная власть, показавшая свою неспособность работать в критической ситуации?» — хотя торжественность, с которой губернатор Краснодарского края отзывается о самом себе в третьем лице, комична в устах человека, правление которого постоянно сопровождается провалами и скандалами, с ним можно согласиться. Беспомощность, безответственность и цинизм местного начальства и местных служб в полуразрушенном Крымском районе Кубани просто зашкаливают..
Губернатор Ткачев прав в своих сетованиях. Но только к ним необходимо добавить, что обанкротившиеся должностные лица – его собственные подчиненные. И притом занявшие свои должности если и не прямому его выбору, то уж как минимум с его согласия.
И мэр города Крымска Улановский, избранный на этот пост всего два месяца назад в хорошо организованной атмосфере наибольшего благоприятствования, и глава Крымского района Крутько – однопартийцы губернатора и всецело зависели от него как нижестоящие чиновники вертикали власти от чиновника вышестоящего. Хотя формально органы местного самоуправления в вертикаль не входят, но фактически они полностью в ней растворены.
Именно в качестве осерчавшего начальника глава Кубани уволил районного муниципального шефа Крутько. Что же до Улановского, то решение его служебной судьбы пока отложено по той лишь причине, что неплановая кампания по выборам нового мэра – вопрос, требующий отдельных кабинетных раздумий.
Провал этих мнимых лидеров местных жителей очевиден.
Кстати, Василий Крутько накануне своего увольнения и последующего отъезда в неизвестном направлении еще успел со всем пафосом бюрократа, инстинктивного врага любой самодеятельности, заклеймить прибывших на выручку в Крымский район волонтеров за попытки якобы «породить хаос и усугубить ситуацию».
Но могли ли эти должностные лица совершить что-то большее, кроме впадения в ступор, вполне совместимого, однако, со спасением от бедствий своих семей и своего имущества?
При любом событии, в том числе и при угрозе стихийного бедствия, властная вертикаль требует от своего персонала соблюдать пусть и нелепые с виду, но по-своему логичные процедуры. На то она и вертикаль. А именно: если что-то случается, например возникает угроза наводнения, местная метеослужба докладывает об этом районному начальству; районное начальство запрашивает, как быть, начальство краевое — желательно, губернатора; губернатор обращается в Москву — желательно, прямо к президенту. Президент, с привлечением всех профильных служб, изучает вопрос и отдает необходимые распоряжения (допустим, бить в рынду, оповестить местных жителей бегущей строкой по ТВ, подтянуть к городу подразделения МЧС и т. п.). Эти распоряжения по тем же ступеням спускаются вниз, в район, и только после этого реализуются местным начальством.
Если темп событий не позволяет соблюсти эту процедуру, то местное начальство чаще всего старается не предпринимать ничего. Или
в более редких случаях, если это решительные люди, болеющие за своих земляков и готовые ради них пренебречь возможным гневом властей, оно борется со стихией на свой страх и риск, даже и вопреки всякой служебной этике. Но не всем же быть такими героями.
Все изложенное далеко не так похоже на анекдот, как может показаться. Знаменитый снежный ступор в Петербурге зимой 2009–2010 годов объяснялся именно тем, что снегопады обрушились на город в конце декабря — как раз тогда, когда большая часть городского руководства отбыла на традиционные каникулы в теплые края.
Оставшимся в Петербурге должностным лицам просто не к кому был обратиться за разрешением убирать снег с улиц. Поэтому на всякий случай они воздержались от импровизаций и две недели аномальных снегопадов прошуршали бумагами на оперативных совещаниях. И на первый взгляд, поступили вполне рационально, если судить с точки зрения их личных служебных интересов. Ведь почти никто из них не был тогда наказан. Правда, в итоге в Петербурге пришлось менять губернатора, а новый губернатор заменил почти всех чиновников, включая и тех, что ведали снегоуборкой.
Властная вертикаль требует от своих винтиков покорности, лизоблюдства, безынициативности, но при этом, как выясняется со временем, не дает им карьерных гарантий, а то еще и норовит свалить на них вину за собственную системную несостоятельность.
Впрочем это лишь профессиональный риск бюрократов. А вот для миллионов рядовых людей это постоянная проблема, которая оборачивается иногда большими бедствиями. Это практически полное отсутствие у нас самоуправления. Отсутствие людей, выбранных из собственной среды, которые занимались бы каждодневными нуждами местных жителей и только перед ними и держали ответ. Не отфильтрованных наверху депутатов-имитаторов, не бездумных агентов вертикали, не присланных «на кормление» феодалов, а подлинных своих представителей, для которых уважение земляков не пустой звук.
Если бы у жителей города Крымска и окружающих мест было такое представительство, разве оно не задумалось бы заранее об угрозе наводнений? И разве оно дезертировало бы с таким позором, бросив своих сограждан в беде?
Местное самоуправление не уполномочено заниматься высокой политикой. Его задачи сугубо приземленные. Но именно оно – фундамент всякой живой демократии. Может быть, именно поэтому доведение вертикали до каждой деревни – это навязчивая идея властной системы, от которой ее никак не вылечат все новые и новые провалы.
