Цивилизация
Нервная реакция российского руководства на обсуждение Соединенными Штатами и другими странами «списка Магнитского», препятствия, создаваемые Западу в деле уничтожения сирийской диктатуры, вызваны не озабоченностью интересами России. Упорная защита суверенным российским руководством тираний, озабоченность свободным въездом на территорию США и Европы прототипов героев книги Сорокина «День опричника» вызваны исключительно беспокойством за свои частные интересы, опасениями, что те же санкции могут быть применены к российским руководителям и членам их семей.
Классовый интерес бизнес-чиновников выдается за интерес всего российского народа. Грубая материальная причина, словно новогодняя елка, увешивается гирляндами патриотизма и расцвечивается огнями «национального интереса».
Можно утверждать, что в некотором смысле разграничения внутренней и внешней политики не существует. Во всяком случае, в эпоху, когда универсальные идеологии, будь то социалистическая или либеральная, владеют умами значительного числа представителей мирового политического класса. С другой стороны, все больший рост политического, экономического, культурного, научного глобализма, несмотря на возникающие проблемы, все же представляет устойчивую тенденцию. Раз так, то национальное государство, между прочим, всего лишь одна из исторических форм человеческого общежития, это пережиток, исчезающее политическое явление. Для этого, верно, потребуется довольно длительный период. Но все-таки главный тренд — глобальное человечество, живущее в обществе, основанном на одной системе ценностей, доктрине естественных прав человека и в условиях более или менее равномерного распределения богатства.
Поэтому сегодняшние дебаты в ООН, в дипломатической переписке или на двусторонних встречах в рамках G-20 — это уже обсуждение внутрироссийских проблем, поставленных в политическую повестку дня нашей страны российским протестным движением. Хотя бы и на примере сирийского или египетского случая. До какой границы в отношениях со своим народом может дойти власть? Каковы методы воздействия на нее со стороны народа? Следует ли гражданам нарушать преступные законы? Что делать западным правительствам, если сегодняшние российские власти не ограничатся лишь избиением демонстрантов, а перейдут к более жестким методам?
В какой степени интересы реальной политики должны преобладать над ценностями естественных прав человека, лежащими в основе демократий?
Что касается той части мира, которая живет в условиях либерально-демократических политических режимов, то у нее не может быть состояния вечной дружбы с тираническими государствами вроде Китая, России, КНДР, ближневосточными или среднеазиатскими диктатурами, а также прочими режимами, любящими сослаться в обоснование отсутствия свободных выборов на особенности исторического развития, местоположения и климата. С этими государствами отношения могут быть мирными или напряженными в зависимости от положения дел в этих странах или в окружающем мире. Но полного доверия и открытого сотрудничества не может быть никогда, потому что в основании этих государств разные ценности. В западном мире права граждан превыше всего, закон един для всех, в других случаях люди — мусор и «для друзей все, для остальных закон».
Это и есть то различие, которого никак не хотят понять высшие российские руководители, привыкшие к иной политической культуре. Они считают, что можно договариваться «по понятиям» не только внутри страны, но и на международной арене. С руководством таких же стран — можно. Но только, что это за договоренности, хорошо видно на примере отношений Россия — Белоруссия. В них всегда присутствует нервозность, подозрительность, враждебность, обман, публичное хамство. Это совершенно то же самое, как если бы две банды наркодилеров или крышевателей бизнеса делили между собой территорию города. По форме договоренность, а по сути — кто сильнее, тот и прав. Поэтому, как только сила у одной стороны возросла, немедленно наступают последствия. И никакие договоренности не спасают.
Если же с кем-либо из западных лидеров и возможны какие-то соглашения, основанные на личных договоренностях и напоминающие внутрироссийские «понятийные», то хотя бы опыт должен был показать российскому политическому руководству, что лидеры в западных странах приходят и уходят. Сменяемость властей есть характерная черта западных политических обществ. Раз так, можно сохранять хорошие личные отношения с бывшими руководителями Германии и Италии, можно даже добиться чего-то удобного для себя от нынешних руководителей, но невозможно заменить систему ценностей в головах западных политиков.
Поэтому, говоря словами старого американского вестерна, вплоть до создания в России политической системы, основанной на тех же ценностных принципах, суверенные руководители всегда будут оставаться для западных лидеров bad guys, отношения с которыми строятся только в силу необходимости и до определенных границ.
Как с нехорошими парнями, которых не имеешь пока сил победить и которых можно использовать против еще более нехороших парней. Жизнь с ними бок о бок вынуждена, но продолжаться она будет до поры до времени.
Раз так, то и «список Магнитского», и настойчивые попытки уничтожать диктатуры там, где они ослабли от внутренней борьбы, военным и прочими путями, и упорно высказываемая Соединенными Штатами и Европой озабоченность нарушением прав человека в России неизбежны.
«Понятийным» разрешением перевалочных баз НАТО, смягчением позиции по Сирии и тому подобными тактическими решениями такого рода устремления западных стран не парализуешь. Равно как ничего не решат и смехотворные угрозы запретить американским чиновникам приезжать в Россию.
И никакие костюмы от «Бриони», общение на английском, доверительные разговоры, публикации статей на английском и испанском в западной прессе, оплата услуг дорогостоящих западных лоббистов, поездки на саммиты и коллективные белозубые фотографии не отменяют того простого положения, что в мире есть good guys, а есть bad guys. Первые всегда против вторых. И в современном мире они всегда побеждают.
