Цивилизация
Этот процесс уже пошел. Но приемлем ли он для общества?
Приватизация-2011: попытка запуска
Приватизация в стране после 2004 года пошла на спад и фактически остановилась в 2006 году. Доходы бюджета от приватизации составляли менее $1 млрд в год. В то же время начиная с продажи активов ЮКОСа процессы национализации экономики набрали ход и измерялись десятками миллиардов долларов в год. Национализация перехлестнула приватизацию на порядок. Я подробно писал об этом в «Газете.Ru»
Вторая половина нулевых годов стала временем мощного натиска госсектора. Частный сектор (кроме приближенных олигархов) отступал особенно быстро во время экономического кризиса в 2008—2010 годах, когда госсектор, получающий подпитку из бюджета, скупал крупные частные бизнесы за символическую цену.
И вот в 2011 году ситуация повернулась. В трехлетнем бюджете на 2011—2013 годы впервые за много лет был зафиксирован огромный приток средств от приватизации — свыше $10 млрд ежегодно. Была принята соответствующая программа, включающая приватизацию больших пакетов госбанков (Сбербанка, ВТБ, Россельхозбанка), крупных компаний реального сектора («Роснефть», «Аэрофлот», «Совкомфлот», «Русгидро», аэропорт Шереметьево, РЖД, «Роснано», Объединенная зерновая компания и др.). За небольшим исключением речь шла о продаже пактов акций только сверх контрольного, который оставался в руках государства.
Тогдашний президент Дмитрий Медведев объявил об ускорении приватизации. Конечно, программа приватизации была поддержана, а возможно, и инициирована Минфином, который придумывал, как заткнуть дыры в дефицитном бюджете времен экономического кризиса. Ключевым моментом приватизации для Минфина выступал чисто фискальный фактор (доходы бюджета).
Напомню, что последние крупные сделки с акциями госпредприятий проходили в форме т. н. народных IPO «Роснефти», Сбербанка и ВТБ в 2007 году. Деньги (больше $27 млрд) тогда прошли мимо бюджета и в конечном счете просто остались в распоряжении самих компаний. Это была своеобразная приватизация. Конечно, компании и сегодня предпочли бы такую форму продажи своих акций, но тогда бюджет сводился с большим профицитом и деньги ему были не нужны, а сегодня в бюджете дефицит. И государство предпочитает получить эти деньги в бюджет.
Однако приватизация не заладилась. В 2011 году она принесла бюджету втрое меньше плана и составила традиционные менее $1 млрд за исключением одной-единственной сделки — продажи 10% акций ВТБ.
Одна эта сделка принесла в доход бюджета около $3 млрд.
Первая крупная приватизационная сделка: новый стиль
Продажа пакета акций ВТБ стала первой крупной приватизационной сделкой за многие годы.
ВТБ разместил свои акции в Лондоне. Стоит обратить внимание на две особенности этой сделки.
1. Согласно сообщению Лондонской фондовой биржи, инвесторов было всего два — Deutsche Bank AG и VTB Capital plc (инвестподразделение ВТБ). Они купили каждый по 5% минус 1 акция на общую сумму в 95,7 млрд руб.
Понятно, что это номинальные держатели. Кто реально купил акции — неизвестно. ВТБ заявлял о наличии 20 покупателей на сумму более $100 млн каждый. Сейчас, согласно сайту ВТБ, держателем 16,3% акций ВТБ является The Bank of New York International Nominees (BONYN), это даже не компания, а просто партнерство, созданное в 1995 году в Нью-Йорке. Имена/названия партнеров являются тайной, платой за тайну является то, что ни один из партнеров не имеет и не осуществляет никаких прав акционеров (кроме получения дивидендов).
Итак, приватизация привела к увеличению доли собственности в ВТБ неизвестных «партнеров».
2. Участие в сделке дочерней компании самого ВТБ вызывает большие вопросы. Это ненормально. Не может приватизируемое предприятие выкупать само себя. Это не приватизация. Естественно, что лондонский VTB Capital plc представлял интересы не самого ВТБ, а некоторых лиц, которые пожелали остаться неизвестными даже организаторам этой продажи — американской Merrill Lynch.
Кто пожелал остаться в такой тайне за семью печатями? Думаю, вы тоже не сомневаетесь, что за номинальным держателем BONYN выстроилась цепочка офшоров, ведущая домой, в Россию...
Немного в сторону: фокус с акциями ВТБ
В 2007 году при «народном IPO» акции были проданы «народу» на самом пике своей цены в 13 копеек (перед этим они несколько лет быстро росли) и сразу после продажи покатились вниз.
К январю 2011 года цены на акции ВТБ тоже бурно росли, увеличившись со своего кризисного минимума в феврале 2008-го (2,2 коп.) до 10,9 коп. Затем акции немного упали — до 9,5 коп., ровно до цены размещения. И размещение произошло, как гордятся руководители ВТБ, по рыночной цене. Хотя это больше похоже на инсайдерскую игру, на подгонку рыночного курса к цене размещения.
Но сразу после размещения цены на акции ВТБ опять пошли вниз и сейчас составляют 5,3 коп. Почти двукратное падение!
Второй раз ВТБ показывает миру один и тот же фокус — возгонку курса акций, продажу крупного пакета по высоким ценам и затем падение курса акций. Второй раз инвесторы попадаются в одну и ту же ловушку.
Бедный эндаумент-фонд Гарвардского университета, который, по информации ВТБ, участвовал в приобретении его акций! Профессора и студенты Гарварда потеряли почти половину вложенных денег...
Вскоре ожидается размещение еще 10% акций ВТБ. Интересно, удержится ли ВТБ от того, чтобы устроить такую ловушку в третий раз? И сколько инвесторы будут ему прощать такие фокусы?
Приватизация-2012: повторная попытка запуска
Одним из первых дел нового правительства Дмитрия Медведева стал пересмотр программы приватизации (7 июня вопрос обсуждался на заседании кабинета). Из информационных сообщений не очень понятно, в чем именно заключается корректировка. Но амбициозный план по продаже госсобственности на более чем $10 млрд на год подтвержден. И главным номером выступает продажа 7,6% акций Сбербанка, которая должна принести более 100 млрд рублей (треть всей программы года). Приватизация второго пакета в 10% ВТБ была отложена на «после выборов», а теперь, похоже, вообще перенесена на следующий год.
Когда пройдет приватизация пакета акций Сбербанка, публика, думаю, опять не узнает покупателей в лицо. Лица покупателей спрячутся за номинальными держателями и цепочкой офшоров.
Может это происходить иначе? Конечно, без проблем. В Думе даже лежал закон о том, что неакционеры, не заявившие своего конечного бенефициара, не могут получать дивидендов. Но не случайно все организовано именно таким образом, чтобы новые собственники остались неназванными.
Возможно, требование публичного оглашения конечных бенефициаров приведет к отрезанию значительной части спроса на акции наших компаний. Но ведь это «теневой» спрос. Вполне вероятно, что как раз его отрезание и прозрачность сделок привлекут настоящих крупных инвесторов и увеличат спрос на российские акции. Может быть, хоть на одной из компаний такой эксперимент будет поставлен?
В правительстве идет нешуточная борьба. Не потому, что у чиновника забирают контроль. Нет, в подавляющем большинстве случаев контроль над компаниями остается у государства. Новые «теневые» собственники прячутся за номиналами и не участвуют в управлении компаниями. Но вот вопрос, кому сколько достанется, — это, вероятно, и предопределяет накал борьбы...
Пока это выглядит так, что именно самые высшие чиновники заинтересованы в проведении приватизации, а все среднее чиновничество от нее отрезается. Все большие куски собственности монополизируются и централизуются. Чиновник недоволен, но сделать ничего не может, кроме тихого и неявного саботирования инициатив «сверху». Пока «верхам» удается только провести отдельные, разовые, редкие сделки.
Гражданское общество и приватизация
Основные черты новой приватизации:
продажа по высоким ценам (чтобы отсечь конкуренцию),
продажа в пользу «теневых» собственников,
продажа крупных пакетов акций, однако с сохранением пока контрольных пакетов в руках государства.
%Эти черты указывают на, похоже, уже начавшуюся грандиозную операцию по обмену власти на собственность.
Российская политическая элита пока не готова совершить эту сделку, но она ведет подготовку к любому развитию событий, в том числе и к своему отстранению от власти. Раньше все было иначе: элита собирала все «жирные куски» в государство, складывала все яйца в одну корзину. Теперь она начала приватизировать их «втемную», раскладывать по разным карманам, неизвестно чьим. Мы можем только догадываться.
С одной стороны, это хорошо, это почва для мирной передачи власти в стране новым политическим силам. С другой — это попытка лишить новые силы реальных рычагов управления экономикой, сохранить за собой контроль потока прибыли.
Впрочем, лишить рычагов — в понимании нынешней политической элиты. Честному политическому руководству нет необходимости контролировать частные финансовые потоки или осуществлять «ручное управление». Оно должно уметь работать с частными собственниками — кем бы они ни были, пусть это даже представители ушедшей политической элиты.
Впервые о сделке с обменом власти на собственность заговорил в России Егор Гайдар применительно к периоду массовой приватизации 1992—1993 годов. Однако тогда никакого обмена не было, в 3/4 случаев собственность получили те, кто и так ее контролировал. И после этого начался период массовой «переприватизации», смены собственников.
Сегодня вопрос о сделке «власть — собственность» звучит разумно — как возможность избежать революции и крови, обеспечить мирный переход власти в руки новой политической элиты.
Однако так понимает процесс нынешняя элита, а вот ее оппонент — протестное движение — не осознает и, скорее всего, не принимает такую сделку.
Дело не только в том, что в оппозиции самой мощной силой сегодня являются левые, которые не хотят никакой приватизации. А в том, что даже интеллектуальная часть оппозиции крайне недоверчиво относится к приватизации.
Например, Алексей Навальный и Владимир Ашурков опубликовали статью «Неуправляемые госкомпании» с главным лозунгом «Приватизировать? Нет, учиться управлять». Признавая чрезмерность госсектора в России, они, однако, призывают не торопиться с приватизацией и явно хотели бы сдержать и так не слишком великие приватизационные деяния правительства. Альтернатива — улучшение практики корпоративного управления, законодательства и борьбы со злоупотреблениями.
Пока сделка «власть — собственность» является односторонней. Ее проводит власть и не принимает оппозиция. Впрочем, власть и не собирается спрашивать или слушать оппозицию в этом вопросе. По крайней мере, до тех пор пока оппозиция не заставит с собой считаться.
