Цивилизация
На фоне предаваемых гласности новых фактов расправ и пыток в казанской полиции власти исполняют давно отработанный ими ритуал реагирования на местные злоупотребления, которые не удалось скрыть.
В Москве журят региональных должностных лиц, принимая в ответ потоки обещаний все исправить и наладить. На место событий выезжает высокопоставленный правоохранитель с чрезвычайными полномочиями (в данном случае шеф Следственного комитета Александр Бастрыкин). Это придает солидность разбирательству. Выявленных виновников низового звена заключают под стражу. Это шаг навстречу разгневанной общественности, жалобы и протесты которой выслушиваются терпеливо и почти сочувственно. Впрочем, параллельно часть этой общественности объявляется наемниками и заступниками уголовных авторитетов.
Процесс улаживания кризиса готовится плавно войти в финальную фазу. Нескольких злодеев посадят. Некоторое число их начальников среднего звена переместят на другие должности.
Если особо острый характер конфликта сохранится, то перемещения и смещения могут коснуться даже и генералов. Потом шум понемногу затихнет, система придет в обычное свое состояние и останется в нем, пока не рванет в каком-нибудь другом месте.
Ясно, что в полицейских пытках никакой собственно казанской специфики нет. Совсем недавно пьяные петербургские полицейские расправились с пятнадцатилетним мальчишкой, то ли заподозрив его в краже, то ли просто так. А до этого томский милиционер чисто «казанским» методом, рукояткой швабры, нанес смертельные травмы попавшему в медвытрезвитель журналисту. Оба эти преступления вызвали огромный резонанс и имели своим побочным следствием снятие с должностей глав местных управлений внутренних дел Михаила Суходольского и Виктора Гречмана.
Но скандалы такого масштаба возникают только в случае смерти жертв, и то далеко не каждый раз. А «просто» избиения и прочие пыточные действия, применяемые для выбивания показаний, — это норма, особенно применительно к людям, предположительно, не занимающим высокого положения и не имеющим влиятельных заступников. И не менее ясно, что любые обсуждаемые сейчас нововведения — отказ от привычной системы отчетности, чистка личного состава, возведение в полицейских отделах прозрачных перегородок — при всей своей разумности и желательности лишь смягчат проблему, но не устранят ее корни.
Ведь пытки и зверские расправы — вовсе не монополия полиции, хотя именно там особенно высока концентрация разложившихся, привыкших к безнаказанности, вооруженных и защищенных погонами и формой персон евсюковского типа.
Но к издевательскому и жестокому обращению рядовой человек должен быть готов повсюду, где сталкивается с людьми, облеченными властью над ним или хотя бы находящимися под покровительством таковых.
История изуродованного рядового Сычева когда-то всколыхнула страну. Потом эта история забылась, а армейская дедовщина как была, так и есть. Полтора года назад, после кущевских убийств, казалось, что не только охранительная, но и вообще вся властная машина Кубани будет обследована буквально под микроскопом. Ведь цапковская группа была теснейшим образом связана с местными чиновниками, а ее деловые контакты уходили далеко наверх. «Все органы власти оказались несостоятельными», — сообщил тогда зрителям Владимир Путин в своей ежегодной телепрограмме. Но сегодня и эта история почти забыта, а краснодарский губернатор Ткачев только что получил высочайшее благословение править Кубанью четвертый срок.
Мораль, которую из всего этого может извлечь любое «работающее с народом» должностное лицо, с погонами или без них, предельно проста: издевайся, грабь, а если настроение и служба требуют, так и бей, но только знай, кого бьешь, и по возможности не калечь, не убивай. Не будешь зарываться — и начальство тебя всегда прикроет.
Именно эту установку по простоте душевной и раскрыл первый вице-спикер Совета федерации Александр Торшин, юрист с ученой степенью, сказав, что жертва казанских полицейских был «не элиты общества». Это заявление получило скандальную известность, хотя оно было лишь разглашением неписаного, но общепринятого закона нашей властной системы. Притом разглашением мягким по форме, даже почти деликатным.
А вот глава полиции Татарстана Асгат Сафаров за деликатностью не гонится и в выпущенной недавно книжке вовсю воспевает средневековые пытки и казни: «Если нельзя казнить душегуба несколько раз, то можно отнять жизнь максимально мучительным способом — в назидание всем остальным». Прямодушный генерал, печатно призывавший подчиненных к изуверским расправам, слегка переборщил и вот нарвался на служебные неприятности. Его более аккуратные коллеги так не скажут и тем более не напишут, но в своей профессиональной деятельности принципов средневековья держатся твердо.
За «человеком не из элиты» никакого права на личную неприкосновенность и безопасность, не говоря уж об уважении, вообще не признается. Представителю власти достаточно заподозрить в нем злоумышленника, и он уже может, а иногда даже и должен его избить.
Подозрение же не просто в злоумышлении, а в злоумышлении политического толка позволяет омоновцу безнаказанно бить и «человека из элиты», даже если он просто мирно стоит там, где не следует. Да и в других ситуациях у «людей элиты» тоже нет причин обольщаться насчет своей безопасности. Но они, что называется, штучный товар, и решение о налоговой, полицейской или судебной расправе с любым из них принимается не рядовым исполнителем, а кем-нибудь наверху.
Средневековыми нравами со всей их безответственностью и жестокостью проникнута вся наша властная система, а не одно только ее полицейско-охранительное крыло. У нее нет ни мотивов, ни умения самостоятельно себя осовременивать и гуманизировать. Пока эта система не подчинится обществу, вспышки изуверства будут происходить то в одном ее звене, то в другом.
