Цивилизация
Деньги быстро бегут из России. Любому объективному наблюдателю кажется, что это проблема, которую надо решать скорее. Но не верь глазам своим! И частный сектор, и экономические власти заинтересованы в поддержании утечки капитала на высоком уровне. И пока это так, бегство, причем в хорошем темпе, будет продолжаться.
Сначала о словах
Тема не такая простая, как кажется на первый взгляд, поэтому сначала немного о терминах и теории.
Платежный баланс — это все поступления в страну свободно конвертируемых валют и все расходования этих средств. Упрощенно делится на две основные части: текущий баланс (прежде всего, торговый – перемещение денег, связанное с перемещением товаров; сюда же включается баланс услуг и кое-что еще) и баланс капитала – просто перемещение денег (капитала). Ввоз и вывоз капитала — статьи в платежном балансе страны. Чистый вывоз капитала — разница между его вывозом и ввозом.
Сравнимая статистика платежного баланса ведется только с 1994 года. За это время вывезено из страны без малого $1 трлн и ввезено свыше $600 млрд (в виде иностранных инвестиций, кредитов российским предприятиям и банкам и др.). Таким образом, чистый вывоз капитала составил за 18 лет около$350 млрд.
В этой статье я буду употреблять термин «утечка капитала» как синоним чистого вывоза капитала. Хотя часто он употребляется в смысле нелегального вывоза капитала.
Ввоз и вывоз капитала показывает не фактическое перемещение капитала через границу, как можно подумать, а всего лишь перевод его из валюты в рубли и обратно. Если я перевожу свой рублевый вклад в Сбербанке в валютный — это вывоз капитала. А наоборот — ввоз. Хотя деньги продолжают оставаться в Сбербанке. А если так делают многие и конвертация в валюту превышает обратную конвертацию, то это утечка капиталов (вывоз больше ввоза).
Это может запутать, но таковы применяемые термины и такова экономическая идеология платежного баланса. Для него важно не пересечение капиталом или товаром границы, а только чисто денежные переводы в валюту и обратно.
Утечка капиталов в валюту и утечка за границу
Утечка капиталов в 2011 году в $84,2 млрд означает фактически «чистую конвертацию» рублей в свободно конвертируемые валюты, а вопрос о том, сколько из этой валюты было фактически вывезено из страны, совершенно отдельный. Судя по статистике, большая часть этих денег вывезена за границу. Так, прирост депозитов населения и предприятий в иностранной валюте за прошлый год составил в сумме не больше $10 млрд, банкам копить валюту в стране смысла не было (за исключением отдельных периодов).
Тут имеет место утечка капиталов и в смысле конвертации, и в смысле физического их бегства за границу.
Другой пример. В 2006–2007 годах в истории России был уникальный период чистого ввоза капитала. Практически вся сумма ввоза капитала ($120 млрд) за два года — это была конвертация банками и предприятиями своих долларов в рубли. К кризису осени 2008 года частный сектор пришел с дефицитом валюты в этом же объеме — валюта была продана Центробанку в валютные резервы (ЗВР). Но откуда частный сектор получил валюту? Отчасти из профицита торгового баланса, отчасти из частных иностранных займов. Т. е. эта валюта пришла из-за рубежа.
Мы все помним осень-2008 — январь-2009. В связи с ожидаемой, а потом и фактической девальвацией рубля происходила колоссальная утечка капитала, но речь шла не о бегстве его из страны. А о приобретении валюты в обмен на рубли у Центробанка частным сектором и населением. Деньги из страны почти не вывозились, они конвертировались из рублей в доллары и оставались в стране. К концу января 2009 года дисбаланс валюты у частного сектора был ликвидирован (путем продажи ЗВР Центробанка), и ЦБ резко остановил девальвацию, перестав выдавать рублевые кредиты банкам, и тем стало не на что больше покупать валюту...
Таким образом, утечка капиталов — это два больших и во многом самостоятельных вопроса:
1. Проблема международного перемещения капиталов.
2. Предпочтения населения и бизнеса внутри страны: в чем выгоднее хранить свои деньги — в национальной валюте или в рублях.
Их объединение под одной «крышей» оправдано тем, что они находятся во многом под действием одних и тех же факторов, хотя и реагируют на них с разной скоростью и силой.
Деньги ищут, где выгоднее и меньше рисков
Есть два основных фактора выгодности перемещения денег:
1. Динамика валютного курса. Если я жду, что рубль будет падать, я лучше переведу свои деньги в валюту, чтобы не нести курсовых потерь. Когда мне эти деньги понадобятся, я снова их переведу в рубли и получу т. н. «курсовую разницу».
2. Процентная ставка. Где процентная ставка выше, там я и храню деньги. Речь при этом идет не только о чисто финансовых операциях (депозиты в банках, процент по государственным или корпоративным облигациям), но и об участии в бизнесе, например, реальной норме прибыли при строительстве, торговле, нефтедобыче и т. д.
Надо сопоставлять оба этих фактора. Если рубль растет, а процентная ставка в валюте ниже, чем в рублях (обычная ситуация в России нулевых годов), то я получу двойную прибыль: из-за курсовой разницы и на разнице процентных ставок. Поэтому все свои валютные счета я перевожу в рубли и размещаю в рублевых активах. Отсюда и чистый приток капитала в 2006—2007 гг.
Сейчас ситуация сложнее. Рубль колеблется в широких пределах, Центробанк не дает закрепиться никакой тенденции (к росту или ослаблению рубля), ломает ее сразу, как только видит закрепление. Это его сознательная политика. А проценты по валютным депозитам ниже, чем по рублевым. Поэтому с точки зрения выгоды предпочтения частного сектора — хранить деньги в рублях.
Но тут вступает в дело фактор рисков.
Если в рублях хранить деньги оказывается выгодно, но рискованно, это может полностью остановить приток капитала и даже повернуть его вспять.
Из всех рисков я бы выделил в качестве наиболее актуальных:
— курсовые риски — ожидания будущей динамики курса рубля;
— стратегические риски — ожидания быстрого/медленного экономического роста в стране, роста или замедления инфляции и др. экономических достижений/проблем;
— политические риски — начиная от непонятно к чему приводящих социальных протестов и политической реформы и кончая фактором возможного передела бизнеса самой властью.
Естественно, любая финансовая стратегия взвешивается по выгоде и рискам.
Риски — вещь, которая не поддается непосредственному расчету (в отличие от финансовой выгоды). Она неопределенна. Судить о ней в общем виде дело неблагодарное. Хотя на самом деле знак и размеры риска прикинуть легко — обратным счетом. Если мы знаем результат (утечка капитала) и одно из слагаемых (финансовая выгода), то находим величину другого слагаемого — рисков. Это, кажется, изучают во втором классе. Мы можем определить знак рисков и его сравнительную с выгодой величину.
В случае сегодняшней России очевидно — риски сильно превысили возможные выгоды для притока капитала.
Почему деньги бегут из России?
Вывоз капитала из России продолжается на протяжении всей ее новейшей истории. Даже когда фиксировался чистый ввоз капитала (2006–2007 годы), суммы вывоза его не уменьшились, как можно подумать, а, наоборот, рекордно увеличились (почти $200 млрд за 2 года, хотя суммы ввоза все же их превзошли — больше $300 млрд). Это означает, что выгодность размещения денег в рублях была большой (и курсовые выгоды от роста рубля, и проценты, которые бизнес зарабатывал в России), но риски никуда не делись (особенно политические).
Россия не смогла и не захотела создать из страны «оазис инвестклимата» для иностранного капитала. Тем более что долгосрочные факторы политических рисков все ухудшались — становилась очевидной несамостоятельность судебной системы, засилье силовых структур, пробелы законодательства и т. п. Говоря более широко,
капитал никогда не задержится в стране, в которой недостаточно защищены права собственности. Он придет, заработает и убежит при первых признаках проблем.
После стабилизации ситуации в феврале 2009 года рубль стал очевидно и быстро укрепляться, что привело к рублевым предпочтениям для резидентов. Утечка капитала резко снизилась. Она из квартала в квартал постоянно меняла знак с минуса на плюс и наоборот, колеблясь около нуля.
Впрочем, каждый временный период ослабления курса рубля немедленно сопровождался вспышками утечки капитала (III кв. 2009, IV кв. 2010, осень-2011). Взаимосвязь колебаний курса и утечки капиталов видна, но не объясняет полностью динамики утечки капитала. Потому что в динамике рубля тренда нет (широкий «боковик»), а в утечке капиталов он очевидно появился.
Полтора года назад, в IV квартале 2010 года, случился резкий перелом — утечка капиталов резко возросла и закрепилась как тенденция – примерно по $20 млрд в квартал. А в IV кв. 2011 и сейчас, в I кв. 2012, она выросла до почти $40 млрд в квартал.
Почему? Как всегда в экономике, точно сказать нельзя. Есть более или менее правдоподобно выглядящие гипотезы.
Есть попытки объяснить это действием случайных, текущих причин. Так, в IV квартале 2010 сняли Лужкова с поста мэра столицы и его группа начала вывод своих капиталов за границу. А в III и особенно IV квартале 2011 — европейский долговой кризис.
Влияние европейского долгового кризиса на утечку капиталов из России вызывает сомнения. Прежде всего, потому, что приток капитала в IV квартале 2011 резко усилился и достиг $17 млрд за квартал — втрое больше, чем кварталом ранее. И это во время пика долгового кризиса в Европе. Но утечка капиталов резко усилилась.
Наиболее вероятной причиной объяснения резкого возрастания утечки капитала из страны представляется обострение политических рисков.
Увольнение Юрия Лужкова показало бизнесу и связанным с ним группам, что кроме ближайших «друзей» правящего тандема в стране неприкасаемых нет. За отставкой Лужкова последовали растерзание бизнеса «Интеко» (жены Лужкова) и Банка Москвы, не говоря уже о структурах помельче. Пакт солидарности крупных бизнес-структур с властью был явно нарушен. И крупный бизнес, давно создавший себе плацдармы за границей, стал на всякий случай перемещаться на них.
На сегодня собственники почти всех крупнейших предприятий страны зарегистрированы за границей (за небольшим исключением).
Однако за годы стабильности возникли крупные региональные бизнесы, связанные с губернаторами. И отставка Лужкова показала им, что надо также создавать свои плацдармы вне страны, т. к. они могут потерять свою базу в стране буквально в течение нескольких недель (в результате снятия губернатора, с которым они связаны).
Возрастание нервозности бизнеса, на мой взгляд, поначалу не было связано напрямую с предвыборной кампанией в Думу и президента (далеко еще до выборов). Но потом добавились дополнительные факторы риска — явное падение рейтинга правящей партии, волна социальных протестов, политическая реформа, затеянная властью (включая вопрос выборности губернаторов), неясность с будущим правительством и т. д.
Часть этих рисков сейчас снижается — Владимир Путин избран, социальные протесты вроде бы пошли на спад. Но
многие из рисков еще впереди, да появляются новые. Риск, связанный с формированием правительства. Новые назначения могут повлечь за собой передел сфер влияния крупных бизнес-структур, связанных с властью.
Неожиданная борьба Владимира Путина с оффшорами пока коснулась электроэнергетики, но... Воспринимается бизнесом эта борьба вовсе не как антикоррупционная кампания (тогда ведь стоило бы начать с себя и своих бизнес-друзей), а как очередной передел сфер влияния в пользу этих бизнес-друзей. На какие отрасли их потянет дальше, после того как они «скушают» электроэнергетику?
Что будет с регионами? Сейчас явно пройдет волна переназначения губернаторов, а потом пойдет волна их перевыборов. Крупные региональные бизнесы нервничают. Куда выведет политическая реформа? Это все — факторы среднесрочных (на пару лет вперед) политических рисков, которые предопределят сохранение тенденции к высокому уровню вывоза капитала из страны. Конечно, острота их в основном прошла, и стоит ожидать, что темпы вывоза капитала снизятся. Но знак с вывоза на ввоз не изменится.
Забавно смотрится позиция Минэкономразвития, которое, в общем, никогда не подчеркивало связи утечки капитала с политическими факторами, однако однозначно заявляло о том, что после выборов утечка капиталов прекратится... Ошибочный прогноз.
Кому война, а кому мать родна...
Надо сказать, что ни ЦБ, ни правительство России не воспринимают утечку капиталов как проблему. Наоборот, эта утечка многие проблемы для них решает.
Вывоз капитала означает, что, несмотря на колоссальное торговое сальдо, валюты в страну не прибывает. А значит, ЦБР не надо скупать валюту, сдерживая укрепление рубля. А это, в свою очередь, значит, что не надо эмитировать в обращение рубли на сумму купленной валюты, что сдерживает рост денежной массы и является монетарным фактором сдерживания инфляции.
Благодаря утечке капитала сами собой решаются многие макроэкономические проблемы. Во многом благодаря ей в 2011 достигнуты рекордно низкие темпы инфляции. Так что экономические власти страны смотрят на утечку капитала вполне благосклонно.
Конечно, любому человеку понятно, что плохо, когда деньги бегут из страны. Что если бы деньги оставались в стране, они бы работали и разгоняли экономический рост и наши доходы. Но наши экономические власти боятся роста. Он проблема, он несет риски. А вдруг не справятся с инфляцией? Или еще что-нибудь...
Это как на велосипеде. Пока стоишь — держишься ногами и не упадешь. А как только поедешь, особенно если не умеешь, можешь упасть. Надежнее стоять на месте. Главное – в крутом прикиде и с крутым великом у всех на глазах... Постою, сфотографируюсь — и обратно в раздевалку. Утечка капитала компенсирует симптомы «голландской болезни» экономики, стерилизует избыточный приток валюты в страну, все складывается удачно, не надо ничего менять.
Так что ни частный сектор, ни экономические власти страны совсем не заинтересованы в прекращении утечки капитала. Она им выгодна.
Поэтому она и не остановится. В обозримом будущем деньги будут бежать и бежать из России.
