Последние задержания оппозиционеров, неадекватные меры пресечения, предпринятые против скандалисток из Pussy Riot, все более жесткая риторика в адрес несогласных – все это заставляет говорить об ужесточении позиции властей после выборов 4 марта. Между тем протестное движение оказалось в довольно очевидном кризисе, в частности, из-за дефицита предлагаемых с трибуны смыслов. После победы Путина в первом туре, сам факт которой оспорить практически невозможно, главный движитель протестов – лозунг «За честные выборы» — кажется потерявшим свою энергетику. В такой ситуации понятен энтузиазм, с которым власть начинает демонстрировать силу, – испуг прошел, за пережитое унижение хочется расплатиться, а массовое недовольство сочтено миражом, который вот-вот окончательно развеется.
Удивительные обвинения в адрес Михаила Горбачева, сформулированные секретарем президиума генерального совета «Единой России» Сергеем Неверовым, неотличимы по стилистике и угрожающему тону от «расстрельных» определений, которые в годы партийных чисток давались намеченным к публичному закланию жертвам: тут и «на чью мельницу вы льете воду», и «чей заказ исполняете» и прочее. Конечно, угрожающий тон не стоит приравнивать к готовности применить прямое насилие. Однако уверенность, с которой власти его начали использовать, очевидно, находится в прямой зависимости от неуверенности, которую ощущают сейчас участники акций протеста.
Однако никакой такой уж обреченности и неактуальности они чувствовать не должны. Да, лозунг «За честные выборы» перестал быть сверхактуальным, поскольку даже если вычесть предполагаемые нарушения, поддержка, полученная Путиным, оказалась достаточна для победы в первом туре. Однако это вовсе не делает устаревшими все остальные пункты антипутинской повестки, и, может быть, прежде всего, те, которые относятся именно к созданной в нулевые годы политической системе.
Собственно, проявляя нарастающую жесткость, власть именно конкретными новациями нулевых и пользуется. Разработанное тогда законодательство об экстремизме, включающее знаменитую 282-ю статью, позволяет преследовать, что называется, по выбору. Зафиксированные тогда же нормы законодательства о проведении собраний и митингов, исказившие соответствующие конституционные положения о гражданских свободах, предоставили чиновникам право запрещать уличные акции, исходя не из основного закона, а из своих представлений о целесообразности.
Регулирование партийного строительства, запредельно усложнившее регистрацию партий и запретившее избирательные блоки, вывело сколько-нибудь самостоятельных политических активистов за пределы нормальной деятельности и превратило в маргиналов. А данный Медведевым на этом направлении обратный ход тщательно выверяется сейчас в ходе кулуарной работы над поправками к соответствующему закону – чтобы свободы слишком много не оказалось, а царская милость все же осталась милостью в глазах подданных. Причем стержневым остается право государственных инстанций вмешиваться в процесс самоорганизации граждан – как будто оно может быть оправдано чем-нибудь, кроме стремления бюрократии обезопасить существующую политическую монополию.
Вот эти все вещи и могут явиться нормальной повесткой для уличной оппозиции. Фронт работы после 4 марта не только не сузился, а, напротив, расширился. Больше нет соблазна одним напряжением воли взять да и перевернуть ситуацию. На смену ему может и должно прийти осознание того, что карнавальный, игровой период протестов закончился, а впереди масса нуждающихся в нашей политической активности дел.
Недовольных созданными Путиным порядками после 4 марта не стало меньше. Более того, есть основания полагать, что их число будет увеличиваться, – хотя бы по таким «низменным» причинам, как предстоящий летом рост тарифов, невозможность выполнить абсолютно все предвыборные обязательства и необходимость непопулярных мер в экономике. Сохранение и наращивание динамики протеста требует всего лишь выдвижения рабочей, конкретной и ясной повестки – и материал для ее создания действующая власть предоставляет с избытком. Причем чем жестче она себя поведет, тем яснее будет эта повестка.