Цивилизация
Совет по правам человека при президенте фактически вступил в дискуссию с собственным патроном и опять призвал Дмитрия Медведева отпустить на волю Лебедева, Ходорковского и еще несколько десятков осужденных, изменив саму процедуру подачи ходатайств о помиловании. Осужденные не обязаны сами просить о милосердии, соглашаясь тем самым с приговором, правомерность которого они как раз и отрицают. Правозащитный совет подсказывает президенту, что ставить им такое условие даже и формальных оснований нет. «Требование признания вины для осуществления помилования или условно-досрочного освобождения противоречит Конституции, поскольку никто не должен свидетельствовать против себя», — так сказал глава совета Михаил Федотов.
Но при всей своей формальной юридической логике у этого ходатайства сейчас мало шансов на успех, о чем члены совета, видимо, и сами догадываются. Ведь практически с теми же рекомендациями те же самые правозащитники уже обращались к тому же самому человеку в конце декабря.
Подготовив доклад о результатах общественной правовой экспертизы по второму делу ЮКОСа, в котором это дело тактично аттестовалось как «судебная ошибка», совет при президенте уже тогда предлагал изменить правила помилования и УДО, а еще лучше — просто объявить амнистию всем осужденным по экономическим статьям.
Надежд на позитивный отклик сверху было тогда больше, чем сейчас. Ведь Дмитрий Медведев сам в свое время дал отмашку подготовить вышеупомянутую экспертизу, что указывало вроде бы на желание получить какую-то базу для последующих действий.
База появилась. Действий не последовало. Наоборот, встречаясь недавно со студентами МГУ, уходящий президент пересказал своими словами давнюю позицию на этот счет Владимира Путина — что пусть, мол, признают свою вину и попросят помилования, а тогда уж и поглядим, как с ними поступить дальше.
Чисто стилистически Медведев высказался мягче. Даже инкрустировал свой отказ фразами о том, что у Ходорковского «печальная судьба» и что по-человечески он ему сочувствует, поскольку сидеть в тюрьме «плохо». Но эти беспомощные добавления лишь придали высказываниям третьего президента России еще более удручающий вид. Впрочем,
такова траектория всех начинаний Дмитрия Медведева. Сначала некий свободолюбивый замах, обещания нешуточных перемен, намеки, что нужна общественная поддержка, а в финале полная капитуляция безо всякой видимой борьбы и обескураженные лица тех, кто запрошенную поддержку оказал.
А в данном случае Медведев, не ограничиваясь простым признанием собственной капитуляции, еще и пустился в малоубедительные разъяснения. О том, что, будучи юристом по первоначальной профессии, якобы так и не смог понять, обоснован ли приговор, хотя и знакомился с материалами дела. Что «это очень сложная вещь», и «даже мне при моих определенных юридических знаниях чрезвычайно тяжело разобраться…» И что пусть, дескать, в эти тонкости вникают адвокаты, используя «возможности для обжалования и опротестования».
Чтобы унижение номинального президента стало полным, несколькими днями позже глава Мосгорсуда Ольга Егорова категорически отмела все попытки адвокатов Ходорковского что-либо «обжаловать и опротестовывать». Не испытывая в отличие от Медведева ни малейших затруднений в понимании тонкостей этого дела, Егорова объявляет, что «фактические обстоятельства… установлены правильно…, юридическая оценка действий Ходорковского является верной…, выводы суда… сомнений не вызывают». Полная независимость суда если не от властной вертикали, то хотя бы от формального ее главы продемонстрирована с предельной наглядностью.
Но если независимость судебных учреждений от почти уже бывшего президента совершенно безопасна и даже, не исключено, по-своему приятна, то демонстративная их независимость от всякой ответственности перед обществом далеко не так комфортна и вряд ли может сохраняться до бесконечности.
Ситуация, когда Ходорковский и Лебедев превращены в вечных пленников высшей власти и персонально Путина, все сильнее тяготит не только тех, кто изначально возмущался устроенным над ними показательным процессом, но уже и тех, кто на первых порах считал, что они сидят поделом.
Оба находятся в заключении с 2003 года, дважды осужденные по одним и тем же обвинениям, поскольку во второй раз не получилось подобрать новые. Не то что экономические преступники, но даже и умышленные убийцы, отбыв такие сроки, уже, вероятно, вышли бы на свободу. Рядовой россиянин независимо от его юридической подкованности и отношения к сегодняшним или бывшим миллиардерам сегодня уже не видит в карательном упрямстве властей ничего, кроме личной мести.
Единственная реальная провинность Ходорковского — политическое соперничество с Путиным, а это, как видно, карается суровее любого уголовного преступления. Но ведь тот кризис власти давно ушел в историю, и примерное наказание его фигурантов от новых проблем высшую власть не застраховало, чему свидетельство — нынешний, несравнимо более глубокий политический кризис, ничем с тем, давним, не связанный.
И не случайно, что альтернативные Путину кандидаты в президенты, включая (с оговорками) даже и Зюганова, объявляют, что Ходорковского с Лебедевым пора освобождать. В прошлую президентскую кампанию такое было немыслимо. Это наглядно выражает поворот, происходящий в общественном мнении. И Путин, который идет к новому своему президентскому циклу, должен будет платить растущую политическую цену, если попытается вопреки всему продолжать вендетту.
Не говоря о цене экономической. Которая всегда была внушительна, а сейчас становится критически высокой. Ухудшение обстановки в мировой и российской экономике делает взаимодействие с международным бизнесом жизненно необходимым, в том числе и для сохранения существующего режима. А
на всех последних встречах с крупными иностранными инвесторами, от Давоса и до форума «Россия-2012», об освобождении Ходорковского (а также и о прекращении покрывательства виновников смерти Сергея Магнитского) говорят как о почти обязательном условии любого серьезного сотрудничества.
Гости «России-2012» аплодировали Владимиру Путину, пообещавшему небывалую либерализацию инвестиционного климата в стране. Но уж, конечно, не забывали о том, что новый курс, фактически отменяющий политику предыдущих лет, может быть и сам отменен с такой же легкостью, с какой Путин сейчас «отменяет» старый курс. «Сто шагов» к высшим инвестиционным рейтингам даже и в самом лучшем случае займут много лет. Чтобы убедить капитанов мировой экономики, что российская власть действительно встала на этот путь, надо начать с первого шага. Того самого, который не был разрешен Медведеву. Освободить пленников прежнего курса.
